Проба пера...

Что и где почитать о немцах Поволжья: книги, средства массовой информации, библиотеки.
Аватара пользователя
Heinrich Reichert
Модератор
Сообщения: 2370
Зарегистрирован: 05 янв 2011, 01:08
Благодарил (а): 2249 раз
Поблагодарили: 4652 раза

Проба пера...

Сообщение Heinrich Reichert »

Хотелось бы услышать мнение со стороны читателей, о моей попытке написать трилогию о моём роде Райхерт. Первая часть это то как мой предок Рахерт попал в Россию, вторая часть о том как его правнук и мой прадед поселился на Кавказе и третья часть - как их потомок т.б. я вернулся в "Фатерланд". Заранее благодарен за отзывы, какие бы они не были.

Роман (это только начало)– Трилогия

Часть I
1766 год. Начало. Путешествие в Россию

Глава 1
Бинген

В эту ночь, в доме старого Томаса Миллера допоздна горел огонь. Шли последние лихорадочные сборы к отъезду семьи Райхерт. Хозяин дома Томас, приходился дальним родственником Францу Райхерт. Толи троюродным дядей, по линии матери – толи по отцу, даже сам Франц этого уже не знал. Лет пять назад, когда ещё шла война в Европе и Франц потеряв своих старших сыновей в этой войне, с семьёй перебрался из родного Гензинген - в Бинген.
В Гензинген, где был родительский дом Франца и небольшой клочок земли делать было нечего. Шла война и скудного урожая еле-еле хватало не только для пропитания семьи, но ещё и последние крохи умудрялись вытрясти армейские фуражиры. В общем, жить там было невозможно, да и оставаться там не имело смысла.В Бингене, Франц договорился с хозяином кожевенного завода и вскоре получил там работу. Завод этот, в связи с военным положением имел много заказов и работы был непочатый край.
Проблемма с жильём решилась быстро, уже после того как Франц спросил у Томаса – не могли бы они, с семьёй пожить у них некоторое время? - старик с радостью принял их и не только на время, а сколько они пожелают. Им со старухой это было только в радость, так как их дети двенадцать лет назад - ещё до начала войны уехали в далёкую Америку. Томас как-то в разговоре с Францем посетовал - вряд ли мы со старухой увидим своих детей и внуков, ведь Америка так далека...
В те годы, многие покинули беспокойную Европу раздираемую междоусобными войнами. В то время,в далёкой и бескрайней Америке, где ещё были свободные земли пытались найти своё новое счастье эммигранты из Европы.
Но и там одновременно с войной в Европе, тоже разгорелся пожар войны. Две крупные морские державы - Франция и Англия боролись за свои колониальные земли, за океаном.
Ну, а в Европе, «подлил» масла в огонь прусский король Фридрих II (прозванный - Великим). Победив в Силезских войнах, Фридрих отнял у Австрии - Силезию, одну из богатейших австрийских провинций. Вот так в 1756 году и началась семилетняя война в Европе.
Понимая всю серьёзность положения Австрия заключила военный договор с Францией. Годом позже к ним присоединилась Россия. В то время, когда ещё не было такого понятия как государство Германия, существовала Священная Римская империя германской нации. А места где жил Франц со своей семьёй находилось под префекством Франции.
Надо сказать, что Фридрих II был большим военным стратегом и удача в ходе этой войны была часто на его стороне. Но к концу войны его позиция ослабла и возможно Пруссия была бы наголову разбита и потеряла бы все свои завоевания, но его спас мир заключённый между взошедшим на российский трон Петром III. Как известно из истории Пётр III был поклонником Фридриха, чего нельзя было сказать о его тётке, императрице Елизавете Петровне.
И вот, уже в конце этой «непредсказуемой» войны, старшие сыновья Франца были рекрутированы и попали во французскую армию. В битве под Лютербургом они оба погибли. Самое обидное, что это произошло на исходе войны. Франц глубоко переживал смерть своих сыновей, хотя внешне старался это не показывать. Только седина убелившая сплошь его волосы, были свидетелем тому.
Прошу прощения у моих читателей за это короткое отступление от повествования. Но я привёл эту историческую справку лишь для того чтобы ввести вас в курс того непростого времени, когда наши предки обратили свой взор на восток – в сторону далёкой России.
Переехав в Бинген, семья Франца в первые два года жизни на новом месте не знала нужды. Заработок на кожевенном заводе хоть и не был большим, но позволял семье как-то сводить концы с концами. Кроме того Франц время от времени подрабатывал немного сапожным делом. Будущи ещё молодым, Франц перенял от отца эти навыки и по крайней мере, свою семью он обшивал сам.
Многим в то трудное время и этого не было дано. Тем, кто жил на земле и имел заработок от этого, приходилось очень туго. Непомерные налоги военного времени, истощённая земля родившая так скудно, да к тому ещё зависимость от погоды, делала труд крестьянина бесперспективным.
Франц испытал это на своей «шкуре» и у него не было ни малейшего сожаления по поводу покинутого сельского жития. Дом родителей стоял опустевший, за ним присматривал его дальний родственник Иоганн Геберляйн, живший в Гензинген по соседству с ними.
Иногда раз или два раза в год Франц наведывался с семьёй в Гензинген и они, засучив рукава приводили двор и дом в порядок. Дом их – небольшое строение, которому было где-то лет двести. Стены были сложены из красного тесаного камня который добывался в здешних местах. Черепица на крыше была покрыта слоем зелённого мха, который весной от влаги приобретал ядовито- изумрудный цвет.
Хозяйственные пристройки находились по обе стороны дома - одна для скота, а другая для хранения запасов и инвентаря. Позади дома был ещё высокий деревянный сарай. В нём хранили сено и сушили табак. Сарай этот и хозяйственные постройки, с разрешения хозяев использовал в своих целях сосед Геберляйн.
Франц был рад, что ему хоть таким образом удалось получить пригляд за домом. Мысль продать дом ему никогда не приходила в голову. Глубоко в душе он тешил себя надеждой, что когда-нибудь жизнь снова наладится и дом этот понадобится его детям.
А между тем, дела на заводе где работал Франц шли всё хуже и хуже. После окончания войны военных заказов было меньше, а налоги росли как на дрожжах. Правительство желало таким образом, наполнить истощившуюся за годы войны государственную казну. Стенания обнищавшего народа, придавленного этими непомерными налогами были им чужды. Вот и хозяину завода когда его всё это коснулось, пришлось выставить за двери почти половину работников. Но и это не спасало его и без того шаткого положения. В первый раз Францу ещё повезло - за его сноровку и трудолюбие, он был оставлен на заводе. Но год назад, он потерял всё-таки эту работу. С тех пор семья пробавлялась случайными заработками.
Франц и его младшенький Иоганн – Ханнес, как ласково называли его в семье, работали осенью на уборке урожая винограда в Рудерсгайме, получая за это жалкие гроши. Выручало также умение Франца чинить и шить обувь, но по причине полного обеднения народа заказов было не так много и не так часто.
Было у Франца ещё одно любимое занятие, резьба по дереву. Когда у него было свободное время, он отправлялся в лес за заготовками. Целый день мог он бродить он по лесу, в поисках нужного материала. И потом днями, а иногда и ночами он строгал, пилил, точил – то замысловатые фигурки людей, то зверей.
В основном он вырезал фигуры на библейские темы - рождение Иисуса Христа в овчарне. Эти композиции очень хорошо разбирали на Вайнахтсмаркте. Детские свистки в виде птичек - искусно разукрашенные дочерью Гердой пользовались особенной популярностью у детворы. Много дохода это тоже не приносило, но всё же ...
Иногда Франц вырезал и большие фигуры, но они обычно находили своё место в саду у Томаса, или Франц дарил их кому-нибудь из хороших друзей. Ханнес тоже имел талант к этому и часто пропадал в мастерской, у отца.
Мастерская эта осталась от старшего сына Томаса, тот был когда-то столяром и даже кой-какой инструмент остался с тех времён. Старик этим не интересовался и поначалу, когда Франц проявил интерес, он с радостью предоставил ему мастерскую.
Больше всего Франц любил вырезать курительные трубки и посохи. Для них он подбирал особый сорт дерева. Тут было особо важно - твёрдость и фактура самого дерева. Он делал разные трубки - длинные, короткие, изогнутые и прямые. Некоторые, он составлял из разных пород дерева подбирая цвета и фактуру древесины. Посохи он делал только по заказу, украшая ручку затейливыми фигурками зверей. Вот так и приходилось семье, как-то зарабатывать на хлеб, чтобы не пойти по миру - как некоторые.
Было уже за полночь, когда дом старого Томаса погрузился в темноту и все забылись коротким сном, утром надо было рано вставать. Франц, через час беспокойного сна проснулся и, повертевшись с бока на бок поднялся из постели. Стараясь не разбудить жену, он на ощупь нашёл одежду и на цыпочках вышел из спальни. Натянув в коридоре брюки и рубашку, он тихонько отворил дверь на улицу. Было около трёх ночи и прохладный бриз веял от берегов Рейна. Франц вернулся в коридор и снял с вешалки свой камзол. В эту раннюю весну 1766 года, было необычно тепло для конца апреля - но по ночам было ещё довольно прохладно. Ночь была полнолунная и на дворе было так светло, что можно было видеть каждый камешек в ограде напротив дома. Поёжившись от прохладного ветерка, Франц направился к мастерской находившейся на углу дома.
Почувствовав сзади себя какой-то шорох, он оглянулся. Сзади него стоял их пёс Бело и повиливал хвостом.
- Напугал, ты меня Бело, иди-ка ты на своё место – проговорил Франц открывая дверь в мастерскую. Пёс послушно потрусил к своей будке.
Войдя в мастерскую, Франц нащупал в темноте на столе свечу и достал из кармана камзола огниво. Пошарив ещё в ящике стола, он достал кусок пакли и пару раз щёлкнув огнивом выбил огонь.
Огонёк свечи озарил низкие своды мастерской. Достав висевшие на стене ножницы, Франц обрезал кончик фитиля который был уже слишком длинным и чадил. Закончив всё это и оставшись довольным яркостью горевшей свечи, он пододвинул низкую скамейку и тяжело уселся на неё.
Для своих без малого пятидесяти с половиной лет, Франц выглядел довольно старым человеком. Был он мужчиной небольшого роста, но крепкого сложения. Седина покрывала сплошь его редкие волосы на голове и его небольшую бороду. Усы его были какого-то бурого цвета, видимо в силу того что курил он довольно много. Только глаза его иногда излучали молодецкую удаль, хоть и била его жизнь часто ниже пояса. По натуре он был человеком молчаливым, но иногда в компании друзей, в трактире у рыжего Ганса, выпив хорошего вина, он мог рассказать какую- нибудь смешную байку, да так что многие катались от смеха.Но это было так редко.
Когда его глаза привыкли к тусклому свету свечи, Франц усевшись поудобнее, достал из кармана кисет и трубку и стал неторопливо набивать её табаком. Затянувшись глубоко и поддержав немного дым в легких, он медленно выпустил облачко дыма. Его задумчивый взгляд блуждал по стенам мастерской останавливаясь то на одном, то на другом предмете. Много дней и ночей провёл он в этой мастерской занимаясь любимым делом.
Но теперь - всё это было позади... Мысль о том, что уже через несколько часов ему придётся расстаться с обителью его любимых занятий, разрывало его сердце. Да и не только это. При одной мысли, что сегодня они покинут родные края и возможно навсегда – жгло его сердце непомерной болью. В голове его роем проплывали воспоминания о днях его прошедшей жизни - порой нелёгкой,порой счастливой.
Образы его давно умерших родителей и недавно потерянных любимых сыновей - Петера и Кристиана, проплывали перед его взором и сжимали его сердце в невыносимой тоске. Тряхнув головой прогоняя невесёлые мысли, Франц встал и пошарил снова в ящике стола. Нашедши наконец – то, то что он искал, он уселся опять на табурет. В руках у него был потрёпанный конверт. Осторожно вытащив содержимое конверта он развернул письмо и придвинулся ближе к свету.
Письмо это было из далёкой России. Франц уже много раз перечитывал его сам и в кругу знакомых. Собственно с этого письма всё и началось...
Как-то, в один из воскресных дней позапрошлого года, к нему на маркте (базаре) подошёл молодой парень и с любопытством стал рассматривать деревянные изделия которые продавал Франц. Особенно заинтересовали его курительные трубки украшенные затейливыми узорами. Он вертел их в руках и так и сяк, видимо никак не мог сделать выбор.
Франца удивил слишком молодой вид парня и он спросил:
-Ну, что нравится? А ты, для кого выбираешь, для себя - или?
Паренёк улыбнулся и доверительно сказал
-Нет я не курю ещё, это для дяди, хочу ему сделать подарок – на прощание.
Франца это заинтересовало
- Это почему же на прощание?
-А вы знаете – доверительно проговорил паренёк - я скоро уеду в Россию, наверное, надолго, вот я и хотел сделать подарок старому дяде.
Франц уже и раньше слышал и видел, как некоторые решаются и бросая всё уезжают в далёкую Россию.
- И не страшно тебе, туда ехать сынок?
При виде этого щупленького паренька, ему вспомнились его погибшие сыновья.
– Да нет из нашего села туда едут хорошие знакомые, вот я к ним и пристроюсь - ответил парень.
Не зная почему, но Францу понравилось, решительность этого паренька.
– А знаешь, что парень? Тебя как, зовут?
– Каспар - ответил парень и добавил – Мильбергер из Майзенгайма.
– Вот что Каспар, я подарю тебе трубку, которая тебе приглянулась, но с условием.
Парень удивлённо посмотрел на Франца, не шутит ли он?
– Так вот, я тебе подарю трубку, а ты за это если конечно у тебя все благополучно сложится, напишешь мне письмо оттуда. Грамоту - то знаешь?
– Конечно, я окончил школу при церкви - ответил парень важно.
– Ну и отлично. Подожди-ка немного я сейчас - Франц торопливо направился в лавку напротив, к знакомому бакалейщику. Там он, попросив у него клочок бумаги и чернила,
старательно вывел свой адрес и имя. Запыхавшись от суетливости, с которой было всё проделано, он вернулся и протянул бумажку пареньку.
– Вот держи. Удачи тебе Каспар - проговорил Франц и пожал на прощание руку паренька. Он и сам не знал, почему он это сделал? В принципе, он скептически относился ко всей этой компании развёрнутой года три назад. Но в последний год, когда всё больше людей стали поддаваться на пропаганду агитаторов – снующих по всей стране, закралась и в душу Франца шальная мысль. Может всё-таки и вправду, в этой России – где царица немка – не так уж и плохо?
Но вернёмся к письму... С того случая, прошло много времени и Франц уже не чаял, что получит весточку от того паренька. Но в начале года всё- таки пришло письмо – от Каспара. Вот что он писал...
- Дорогой, Франц. Как я и обещал вам, пишу вам при первой возможности. В первых строках моего письма я хотел бы передать вам слова благодарности от моего старого дяди – подарок ему очень понравился. Не буду пересказывать вам всех приключений которые произошли с нами по дороге в Россию. Слава богу обошлось всё благополучно. Скажу только, что впечатлений у меня было так много, что если описать их потребуется много дней и бумаги. Кто знает, когда-нибудь я может и сделаю это, чтобы мои потомки знали как это было.
Добрались мы до Петербурга уже поздней осенью, а оттуда нас направили на Волгу, в Саратов. Но добраться до зимы, туда мы уже не успели и нас оставили зимовать в Москве. Нам сказали, что весной - по теплу, нас отправят дальше.
От наших сопровождающих офицеров я узнал много о колониях, построенных нашей царицей на Волге. Нас там уже ожидают новые дома и говорят, что земля там родит хорошо и растёт практически всё.
Ещё я встретил здесь земляка из Германии, с ним я и передаю письмо для вас. Он мне тоже многое рассказал о тех местах. Сам он уже год живёт там и едет обратно, чтоб сопроводить желающих, отправляющихся в те места. Зовут его Вильгельм Цах и он обещал мне сразу же по приезду в Германию отправить письмо по назначению. Надеюсь, что он это исполнил.
Из его рассказов я понял, что жить в тех местах можно, правда, зимой там очень холодно. Если вы или кто из ваших, храни вас бог - вдруг надумаете сюда приехать - приезжайте по весне, когда тепло. Надеюсь, что и у нас всё будет хорошо. Одно только омрачило наше путешествие. По дороге уже перед Москвой, некоторые из нас заболели неизвестной болезнью. Не помогли им и наши горячие молитвы к богу. За несколько дней умерло несколько человек и в том числе мои знакомые, с которыми я ехал с самого Рейна.
Видно была на это воля божья и ничего тут не поделаешь. Теперь из всей семьи остался сиротой как и я сам, только их десятилетний сын - Якоб Райхель. Я присматриваю теперь за ним, думаю что нам повезёт больше чем его родным. Каждый день я молю бога, чтоб он нам - мне и близким людям, дал здоровья и терпения.
Когда я ехал сюда, загадал желание - приеду, поживу тут лет пять от силы десять, разбогатею и вернусь снова на Рейн, в наш Майзенгайм. Надеюсь, что молитвы мои дойдут до всевышнего и всё будет у нас хорошо. На этом я заканчиваю своё послание, глубокий поклон всей вашей семье и здоровья всем вам. Храни нас всех бог. Как только попаду на Волгу, напишу вам поподробнее.
С уважением, Каспар Мильбергер.
Франц дочитав письмо, сложил его и засунул обратно в конверт. Посидев минуту в задумчивости, он взял свечу со стола и раскурил затухшую трубку. Сделав пару затяжек, он опять погрузился в воспоминания.
Вспомнилось как после того, как он получил это письмо, его стали обуревать мысли. В один из воскресных зимних дней, в конце февраля, Франц зашёл посидеть в трактир рыжего Ганса. День не предвещал ничего особенного, всё было как всегда.Франц просидел уже час и неспеша потягивал прохладное пиво, смакуя горьковатый вкус напитка. Казалось, что ничто не может нарушить привычный порядок этого заведения, под сводами которого то тут, то там был слышан говор подвыпиших крестьян из близлежащих деревень. Но тут неожиданно распахнулась входная дверь и на порог вступил незнакомый человек. Внимание всех трактирных завсегдатаев, сразу же обратилось к вошедшему незнакомцу. Одет он был в какой-то поддержанный военный мундир - кажется французский, но без погон. На первый взгляд можно было предположить, что он не здешний. На плече его висела видавшая виды кожаная сумка. Создавалось впечатление, что это какой-то отставной офицер нижнего ранга, возможно благородный человек из обнищавшего рода – попавший случайно, проездом в их городок.
Но это впечатление развеялось сразу после того как незнакомец уверенно пройдя по залу, кивнул приветливо хозяину трактира. Он занял пустой столик у окна, заказал вина и набив трубку стал пыхтеть ею разглядывая посетителей. Взгляд его хитрых бесцветных глаз обшаривал трактирную публику и казалось, что он искал чего-то или кого-то. Выпив пару стаканов вина, он встал и подошёл к стойке. Пошептавшись о чём-то с хозяином – рыжим Гансом, он вернулся к своему столу и принялся рыться в своей дорожной сумке. В это время трактирщик, подозвав свою жену, дал ей какие-то распоряжения.
Та скрылась за дверями кухни и вскоре появилась с подносом уставленным кружками с вином. Ганс - хозяин трактира, постучал по стойке деревянным черпаком, прося внимания у посетителей. Все с удивлением внимали всей этой сцене происходящей на их глазах.
- Друзья – объявил важно Ганс и показал рукой в сторону незнакомца - наш гость из Франкфурта угощает всех вином и хотел бы, чтобы вы его послушали. У него есть для вас, важное сообщение.
Незнакомец - сделав одобрительный кивок в сторону хозяина и вытащил какую-то потрёпанную бумагу из своей сумки.
Хозяин трактира, постояв минуту у стойки вышел на крыльцо. После длинной речи незнакомца Франц понял, почему трактирщик вышел...
Многие уже и раньше слышали о призыве русской царицы. Кто верил в это, а кто нет. Агитаторов было много и особенно в последнее время, когда кругом были сплошные запреты на выезд из страны - они выдавали такие байки, что можно было только диву даваться. Так и сейчас, все завсегдатаи трактира равнодушно прислушивались к монотонному голосу вербовщика...
Прокашлявшись, незнакомец начал свою речь.
- Верующим любой конфессии – добро пожаловать! Место расположено на реке Волге в (бывшем) Астраханском ханстве, возле нового немецкого города Екатериненбург. Эта местность напомнит некоторым Верхний Рейн. Что касается климата и плодородия почвы: она богата виноградом, зерновыми и луговыми растениями, лесом и реками полными рыбой... Кто дома ничего не имеет, может там стать счастливым. Итак, все, кто захочет иметь долю этих богатств и поехать в Россию, где уже имеется немецкая колония в более чем 1000 жителей, могут подать заявление в Любеке, откуда в марте этого года пойдут корабли и где вам будут выданы дорожные деньги.
- Идите с нами в Россию, так как там Великая Екатерина, сама немка, всем своим землякам, которым дома не нравится открыла новый рай. Туда идёшь навстречу счастью, до цели путешествия преодолеваешь немалую часть мира, знакомишься с казаками, мордвинами, калмыками, чукчами и множеством другого народа и увидишь бессчётное количество вещей, о которых тут в стране вряд ли кто слышал...
Незнакомец закончил и опрокинув кружку вина, достал ещё какую-то бумажку.
- Уважаемые, тут в последнее время нам часто ставят палки в колёса, распространяя всякую ерунду о людях, уехавших в Россию. А у меня между прочим есть письмо, от человека который уехал туда и теперь он там живёт в полное удовольствие -
Развернув письмо, он стал читать его. Франц сразу не расслышал за шумом, болтающих за соседним столом – крестьян, только концовку письма удалось ему услышать...
- ...слава Богу, теперь имею пашню, коней, коров и другого скота так много, даже больше чем достаточно, еще ни разу не было повода жаловаться. Церковь и школа есть здесь тоже.
Закончив, незнакомец стал складывать бумажки в сумку. По его осторожному поведению было видно, что он чего –то опасается. Не зря же и хозяин трактира, на время его речи покинул зал. Видимо следил, чтоб никто посторонний не прошёл незамеченным в трактир.
И их опасения можно было понять, так как с определённого времени власти обратили внимание, на всё больше возрастающий поток уезжающих и стали воспрещать такую пропаганду - о выезде за границу. Франц уже читал такое обращение к гражданам – кстати, оно было вывешено у входа в трактир. Но чем больше становилось запретов, тем больше народу стало поддаваться на уговоры вот таких вербовщиков и уезжать. Народ уже ничем нельзя было запугать и чем больше запрещали, тем больше уезжали.
Забегая вперёд, хотелось бы сказать, что в тот момент когда это происходило, власти ещё сквозь пальцы смотрели на всё это и выжидали. Но через пару месяцев - уже перед отъездом семьи Франца из страны, запреты приобрели жёсткую форму исполнения закона.
Вот, что писали власти в то время, пытаясь отвратить, нежелательный отток рабочей силы ...
- Всех вербовщиков, которые переступили границу Пфальца, заключать в тюрьму и допрашивать. Предупредить своих подданных, чтобы они "предвидели предстоящие неудобства и опасности для своей жизни и не доверяли такого рода людям, которые ради им обещанной оплаты хотят их только купить". Одновременно подданных предостеречь в том, что не стоит менять свою "большей частью унаследованную, данную Богом и природой благословенную землю" на такую, "которую из-за трудного переезда по морю, мало надежды, достичь имеют. И в которой, они под чужим небом будут подвержены многим болезням. В которой язык, образ жизни им неизвестен, при этом не могут знать, какая их там ожидает судьба. И вместо ими ожидаемой доброй земли им придется поселиться в болотистой пустынной неплодородной и ненадежной местности"...
Но это было потом, а пока...
Франц уже хотел встать и подойти к незнакомцу, но его опередили два огромных деревенского вида парня, подсевшие к столику вербовщика. Ему пришлось полчаса прождать, пока незнакомец, что- то дотошно объяснял им. В конце концов он достал два листа заготовленной бумаги, в которой те расписались и после рукопожатия парни направились к выходу.
Чтоб опять не опоздать, Франц не дожидаясь пока кто- нибудь другой не опередит его, направился к столу незнакомца и присел напротив того. Не зная как начать разговор, он молча уставился на незнакомца. Но тот видно был не промах и сам начал разговор. Расспросив подробно о занятиях Франца и его семье, он потирая руки проговорил
– Любезный, это как раз то, что нам нужно. Русская царица приветствует семейных людей, если они еще знают толк в земле.
Он начал подробно объяснять и рассказывать, о тех привилегиях и поблажках, которые дарует царица крестьянам, прибывшим из Европы. Франц, некоторое время слушавший его разглагольствования, прервал его нетерпеливо
– Всё это я уже слышал. Ты мне расскажи, что мне нужно делать и какие бумаги понадобятся для выезда и когда, и куда мне ехать.
Хитрые глазки вербовщика при этом забегали и он уже видимо предвкушавший награду за очередного завербованного, стал объяснять.
- Перво-наперво, тебе требуется разрешение от твоей общины. Когда его получишь, продавай своё имущество и поезжай во Франкфурт. В начале апреля туда отправляются ещё несколько семей от меня и от вызывателя Леруа. Думаю, что к тому времени ты со всем управишься и можешь присоединиться к ним в Майнце. О дне выезда будет знать хозяин трактира Ганс, у него и справишься, а там уже сам думай. На чём вы туда доберётесь – это не моя проблема. Там в пригороде, есть трактир «Золотой олень», хозяин его - наш человек. Он сведёт вас с комиссаром Веймаром, а тот в свою очередь оформит документы через комиссара Фациуса, на выезд. После этого, вам выдадут кормовые до Любека - всё как положено. В Любеке попадёте под начало комиссара Шмидта. Веймар оформит тебя как колониста от вызывателя барона Борегарда. Скажешь ему, что завербовал тебя барон Штайн. Барон Штайн это я - ткнул в себя пальцем незнакомец. Из Франкфурта до Любека, с партией отправляемых людей, должен пойти человек Фациуса. Дальше будете иметь дело с ним. Он же будет договариваться с комиссаром в Любеке и посадит вас на корабль, до Петербурга. Договор, который мы с тобой заключим, к тому времени когда ты доберёшься во Франкфурт, будет уже у Фациуса. Ну, а теперь подпиши тут внизу, читать думаю не стоит. Время не терпит, тут всё по честному, обманывать никто тебя не собирается.
С этими словами он пододвинул, Францу бумагу и обмакнув перо в чернильнице, сунул ему перо в руку.
Помедлив секунду, Франц, подписал бумагу. Ему бросилось в глаза, что договор был на французском языке и там уже стояло несколько подписей. Всё это произошло как-то неожиданно быстро, что он даже не успел подумать, что он только что подписал. Вербовщик ловко выхватил у него из руки бумагу и помахав её в воздухе, промокнул чернила чистым листом и спрятал в сумку. Видя, что желающих больше не предвидится, он торопясь засобирался.
Протянув Францу руку, он проговорил со слащавой улыбкой.
– Поздравляю. Попомни моё слово, ты не пожалеешь, что решился на это. Если мы больше не встретимся, как я уже сказал - справишься у Ганса, а пока оформляй бумагу и избавляйся от имущества, какое у тебя есть. Надеюсь, что к тому времени ты управишься.
С этими словами он вскинул сумку на плечо, подошёл к хозяину у стойки и бросив ему несколько монет, скрылся в дверях трактира. Франц, посидев в замешательстве минут пять, нахлобучил шляпу на голову и кивнув Гансу, вышел тоже в смеркающуюся темноту зимнего вечера.
В тот вечер, он так и не решился заговорить с домашними на эту тему. Только через пару дней после ужина, когда дети удалились в свою комнату – Франц, помедлив начал разговор. Как бы невзначай, он издалека повернул разговор в нужное русло, рассказав о случае в трактире, правда утаив поначалу своё решение. К его удивлению, жена Элизабет поддержала разговор сказав, что считает правильным, что люди пытаются найти лучшую долю. Старый Томас и его жена, промолчали - для них лично эта тема была болезненна. И на этот счёт у них были свои, известные причины.
Уже отходя ко сну, Франц всё - таки решился и рассказал жене – о своём поступке. Она сначала подумала, что он пошутил. Но когда до неё дошло, что он не шутит разрыдалась не на шутку. Францу пришлось её долго успокаивать приводя веские доводы, что он это сделал ради детей и их будущего
- Не мы первые и не мы последние, люди уезжают и находят своё счастье. По крайней мере, можно и вернуться, если не получится назад.
Этими словами, он закончил, ставя точку в разговоре на эту тему.
Томас, узнав о его решении, был расстроен не на шутку. Да это и можно было понять. Ведь они со старухой надеялись, что в лице семьи Райхерт им будет подспорье в старости. С тех пор старый Томас выглядел ещё больше сгорбленным и подавленным. Франца это тоже давило и лежало тяжёлой ношей на сердце.
Зато дети, восприняли эту весть с радостью. Для них возможность повидать мир, выглядело радужной перспективой. Они после этого часто оставшись вдвоём, в своей комнате мечтали о далёкой загадочной России и строили планы.
Вот так получилось, что Франц одним росчерком пера круто изменил судьбу, как свою так и своей семьи. После того как «карты» Франца были раскрыты и страсти немного улеглись, ему надо было заняться оформлением бумаг и продажей дома. Дело в том, что в Бинген они жили как квартиранты, а числились в общине Гензингена. И дом их находился там. Так, что эти два вопроса – продажа дома и разрешение на выезд, надо было решать там. С одной стороны, думал Франц, если продать дом, а он не хотел этого делать, возможно в силу обуревавших его сомнений. Скорее всего это была мысль о том, что если в России, что-то не заладится? Но судьба сама распорядилась, решив за него эту проблему...
Бой часов на ратуше, вывели Франца из задумчивого состояния. Было уже три часа ночи.Положив письмо на стол, Франц выбил пепел из потухшей трубки в руку и открыв дверь мастерской выбросил его в ведро, стоящее у порога. Вернувшись к столу, он достал из тумбочки деревянную шкатулку и раскрыл её. В ней он хранил документы. Вытащив несколько бумаг он нашёл то, что искал. Перечитав содержимое бумаги Франц положил её на стол. Это был договор, который он хотел передать Томасу. Францу вспомнились события прошедшего месяца и та суета, которую ему пришлось пережить в связи с продажей дома и прочих дел связанных с отъездом. Так получилось, что Францу все-таки пришлось продать родительский дом, хоть он и колебался, до этого. Вот как это произошло…
Была середина недели и с утра пораньше Франц отправился в Гензинген. Погода для этого времени была не ахти, моросил мелкий промозглый дождь. Нахлобучив башлык своего дождевика, Франц брёл по просёлочной дороге. До Гензинген было где–то порядка десяти километров. Ему повезло, что его подобрал какой-то крестьянин, возвращавшийся из Бинген домой.
Когда они добрались до Грольсгайма, а крестьянин жил там, остаток пути Францу пришлось шлёпать по лужам. До Гензинген оставалось пару километров.
К часам десяти утра, он добрался туда и направился сразу к соседу - Геберляйну. Тот был удивлён появлением его одного – да ещё в такое время. Если уж Райхерт заявлялись в Гензинген - а было это не часто, обычно перед пасхой - то всей семьёй. А тут, Франц и один!? После обмена, традиционным приветствием и расспросов о здоровье семьи, мужчины вышли во двор.
- Ну, рассказывай сосед - начал Геберляйн разговор - что привело тебя, в наши края? Видать, что-то стряслось - или?
Примостившись сам на скамейке у сарая и показав Францу жестом на место рядом, Иоганн приготовился его слушать.
Надо было видеть его по-детски любопытное выражение лица, при всём том, что сам он был крупным мужчиной - даже можно сказать полным. Был он намного моложе Франца, но в силу своего характера, он никогда не видел разницу в возрасте и мог с любым найти общий язык. Нельзя было сказать, чтобы он относился с неуважением к старшим, но никто и никогда, не обижался на него за его «панибратское» обращение.
Закурив свою трубку, Франц присел чуть поодаль – Иоганн не курил и от запаха табака морщился. Затянувшись, он не торопясь и без обиняков изложил причину своего появления в Гензинген.
Чем больше Франц рассказывал, тем больше загорались глаза соседа. Закончив, Франц вытряхнул свою трубку и засунул её в кисет.
- Да-а, дела... – только и мог проговорить Иоганн. А что, твои – как приняли эту новость. Ну, а ты то-сам, как же ты решился?
Франц был удивлён поведением соседа - той реакцией, с которой тот воспринял его новость. По виду его нельзя было сказать, что он расстроен или удивлён, наоборот скорее он был рад за него и совершенно его не осуждает.
–Ты знаешь Франц - проговорил Иоганн после минуты молчания.
- Правильно ты сделал, что тебе здесь терять. Ничего хорошего здесь не предвидится я бы и сам сорвался бы отсюда, да моя Марта, ты же её знаешь? Она же никуда, от своей родни - тараторил Иоганн без умолку.
- Кстати, только неделю назад ко мне заходили желающие купить твой дом. Они спрашивали у старосты и он направил их ко мне. Так я им сказал, что когда объявиться хозяева, тогда и поговорим. Кстати ты можешь найти этого покупателя в Бинген, у него там мануфактурная лавка, недалеко от ратуши. Зовут его Саламон Симон.
В общем, раз дело обернулось так, Франц решил - быть посему. Если сама судьба толкает его на этот шаг - продать родительский дом, значит богу так угодно. Два дня ушло у Франца на то, чтобы обойти со списком всех жителей Гензинген и получить от них подписи о том, что он никому ничего не должен.
Заплатив небольшие издержки общине за арендованный участок земли и пошлину, Франц получил разрешение. Правда, до этого ему пришлось терпеливо выслушивать бурчание старосты Вебера – о сошедших с ума людях, бросающих отчие дома. Выслушав всё это, Франц сказал старосте, что когда будет продавать дом, он приедет оформлять купчую у старосты, с новым хозяином. На этом он попрощался и отбыл в Бинген.
В ту же неделю он нашёл лавку Симона и обговорив с ним предварительно цену за дом, договорился в ближайшие пару недель съездить вместе в Гензинген и скрепить всё это законно. До этого Франц хотел навести в доме порядок, кое-что подновить, чтобы можно было потом и цену держать. Симон покупал дом не для себя, а для своих родственников, которые приехали из Франции и где их притесняли за их веру.
Рассчитывать на большую цену Франц не мог, да и хитрый еврей, прослышав, что он собрался в Россию, постарался сбить цену. Почти месяц ушёл на всё эти дела. Сначала Симон говорил, что цена слишком большая, потом что у него сейчас такой суммы не найдётся. В конце концов договорились, что Симон выплатит Францу часть суммы наличными, а третью часть от полной суммы, он будет ежемесячно выплачивать старику Миллеру. Таким образом Франц хотел отблагодарить Томаса и его старуху за их радушие, чтобы те не нуждались в их отсутствие. Всё это они заверили и скрепили отдельным договором у нотариуса.
Надо отдать должное пронырливости Симона, который и со старостой нашёл общий язык, хотя тот был не в восторге от новых членов общины. Но видимо небольшая сумма денег, сунутая ему хитрым Саламоном в карман, смягчила сердце старосты и все бумажные дела были быстро сделаны.
Договор о помесячной выдаче денег старикам, был Симону так же на руку и облегчал его финансовые затруднения, связанные с послевоенным кризисом. Он горячо заверил Франца, что будет в течение года лично, каждый месяц относить деньги старикам. Франца это вполне устраивало, тем более что на следующий год возвращались из Америки младшая дочь Томаса, с мужем. У них там, что-то не заладилось, да и в Германии закончилась война и они решили вернуться. Так что всё, сложилось как-то само собой и теперь у семьи Райхерт не оставалось препятствий, для их отъезда...
Скрипнула дверь мастерской и на пороге появился Томас.
- Заходи, Томас - проговорил Франц. Я как раз думал о тебе. Мне надо тебе кое-что передать.
С этими словами, Франц взял бумагу со стола и протянул её Томасу.
- Что это, Франц ?
Томас, взял нерешительно взял бумагу и развернул её.
- Ничего не вижу, - пробормотал он, силясь что-то разглядеть.
-Что тут написанно?
Франц вкратце объяснил ему, что это за документ.
- Зачем, зачем ты это сделал? Ведь вам самим могут эти деньги понадобиться в дороге или там в России – бормотал старый Томас, тиская в руках лист бумаги, а по щекам старика текли слёзы. Переживания последних месяцев, в предверии расставания с семьей Франца, выбили старого Томаса совсем из жизненной колеи.
- Томас, мы так решили с Лиспет, так нам будет спокойней за вас. А за нас не беспокойтесь, на дорогу у нас деньги есть, необходимые вещи мы какие могли купили. Да и дорогу до России, как я понял, нам оплатят сполна. Так что ты не переживай понапрасну. Думаю, что до следующего года, вам этих денег хватит, ну а там уж приедут дочь с семьёй, будем надеятся. С этими словами, Франц обнял старика и прижал к груди, ободрительно похлопав его по спине.

продолжение следует...
Интересует всё о Райхерт с Волги.Также интересует фамилия Герониме,Ортман,Бокслер,Шюллер из Мариенталь на Волге.Интерес по колониям Запорожья(Блюменталь, Ляйтерхаузен и т.д.)- фамилии Лайер(Лейер) и Бернгардт.
Аватара пользователя
Ruben
Постоянный участник
Сообщения: 587
Зарегистрирован: 07 янв 2011, 00:05
Благодарил (а): 422 раза
Поблагодарили: 1336 раз

Re: Проба пера...

Сообщение Ruben »

heiner *THUMBS UP*
Я думаю, такие вещи надо печатать. Если у тебя есть такой интерес - Литературное общество немцев из России ежегодно печатает 2 альманаха на русском языке. Я бы порекомендовал обратиться к Геннадию Дику, председателю общества. Адрес послал в личку.
Кроме того проводятся конкурсы в интернете http://www.switok-dfe.eu/
------
Ruben
Аватара пользователя
Heinrich Reichert
Модератор
Сообщения: 2370
Зарегистрирован: 05 янв 2011, 01:08
Благодарил (а): 2249 раз
Поблагодарили: 4652 раза

Re: Проба пера...

Сообщение Heinrich Reichert »

Часть II
Паренёк с Волги

Глава 1
Волга - Кавказ




…В то утро он проснулся от того, что чей - то ласковый голос позвал его.
- Вставай сынок, пора уже... - Генрих с трудом открыл глаза и увидел, что над ним стояла тётя Дора, легонько потряхивая его за плечо.
- Вставай, Адам уже пришёл - сказала она и прошла к столу, за которым сидели её муж Райнгольд и Адам. Адам был дальним родственником, дяди Райнгольда и жил неподалёку, со своими родителями. Видно было, что они уже давно позавтракали и теперь неспешно набивали свои трубки - табаком.
Генрих спрыгнул с печи и стал одеваться. С рубашкой он справился быстро, ну а вот со штанами ему пришлось попотеть изрядно. Пытаясь попасть ногой в штанину и подпрыгивая на другой ноге, он чуть было не свалился через лавку - стоящую у печи.
Мужчины попыхивали своими трубками, сидя за столом и наблюдая эту смешную сцену, хихикали себе в усы. Наконец Генрих справился со штанами и взобрался на лавку у стола, на котором дымился, казан с горячей картошкой.
В свои тринадцать лет, Генрих был довольно щуплым парнишкой с копной светлых, торчащих в разные стороны волос. – Кушай - сказала тётя Дора и взлохматила его непослушные волосы. Подвинув ему полную чашку с дымящейся картошкой и положив рядом кусок серого хлеба, тётя Дора отошла в угол, где присела на широкую деревянную кровать. Взяв с подоконника старую полотняную сумку, она не спеша принялась складывать в неё, небогатые пожитки Генриха.
Второй год, жили Генрих и его младшая сестрёнка Шарлотта в семье тёти Доры, сестры отца. Два года назад, они потеряли обоих своих родителей.
Это случилось в начале января, почти сразу после нового года...
Километрах в шести от их посёлка, находилась большая колония, где жила мамина младшая сестра. В прошлом году, она вышла замуж, за сына тамошнего мельника и как раз перед новым годом у них родился первенец.
В тот субботний день - родители хотели поехать проведать мамину сестру и посмотреть заодно на новорожденного.
Ещё с вечера - в пятницу, отец сходил к сестре - они жили по соседству, и попросил её присмотреть за детьми, пока они будут в гостях. По пути домой, он забежал к старому Шлегелю и договорился с ним, что он их подвезёт. Тот как раз, собирался завтра ехать на мельницу, в Ур... х - за мукой.
Как только рассвело, они тронулись в путь и уже примерно через полчаса - не торопясь, добрались до соседней колонии. Дети ещё спали, и Дора должна была попозже, когда они проснуться, забрать их к себе. Мать сказала - Если к вечеру, они всё-таки не вернутся, значит, будут ночевать у сестры и вернутся на следующий день.
День был солнечный, но мороз не сдавал своей позиции, украсив деревья и дома серебристой изморозью. Повидав новорожденного и вдоволь наболтавшись с сестрой, отобедав вкусных угощений, родители уже начали посматривать на часы и тяготиться от безделья. После обеда, не смотря на уговоры сестры - остаться у них и заночевать, мать решила, в тот же день вернуться. Зять вызвался отвезти их, но они отказались под предлогом, что ему тогда придётся возвращаться обратно в тёмноте. День уже начал склоняться к вечеру, но мать, переживая за оставленных дома детей, уговорила отца идти пешком.
Часа за полтора - быстрым шагом, они думали преодолеть эти шесть километров, пока не стемнеет. Но как обычно бывает зимой, стоило солнцу склониться к кромке горизонта, как вокруг сразу, же стало смеркаться. В сумерках ветер ещё больше усилился и начала мести позёмка, которая через некоторое время переросла в настоящую метель. Они были уже, где-то на полпути к посёлку, но вокруг невозможно было ничего различить, даже на расстоянии одного метра от себя.
Взбесновавшийся ветер швырял в лицо колючим снегом, до костей пробирая пронизывающим холодом. Они уже несколько часов брели, ничего не видя впереди себя, и были на грани последних сил, но посёлка так и не было видно. Дорога, которая ещё полчаса назад - хоть как-то была различима, по отвалам снега по бокам - исчезла совсем.
Они брели уже на ощупь, не ведая направления, куда они шли. Да и что можно было увидеть в этой кромешной темноте. Казалось, что разбушевавшаяся метель, стёрла с лица земли всё живое на свете.
Выбившись из сил, и не понимая, где находятся, они ничего уже не видели вокруг себя. Всё чаще останавливаясь и прижимались друг к другу, они пытаясь хоть немного согреться. Отец, конечно, понимал, что останавливаться нельзя - надо идти, во что бы то ни стало дальше, иначе смерть. Но постепенно силы стали покидать и его...
В очередной раз, когда они присели отдохнуть, мать не могла уже идти дальше. Он тщетно пытался её поднять, но ему это не удавалось и они так и остались обессиленные, сидеть в снегу. Он кричал ей сквозь шум ветра, чтобы она поднималась, но она уже не отвечала ему.
Непогода не утихала и через какое - то время, он сам почувствовал тёпло, и блаженство во всём теле и его сознание стало проваливаться в вязкое и тёплое небытиё...
На следующий день, перед обедом, приехал муж сестры: узнать, как они добрались домой. Они с сестрой не сомкнули глаз всю ночь, переживали, как они дошли домой. Через час после их ухода, разыгралась непогода: метель мела не шутку и они уже пожалели, что отпустили их в ночь. Дети - как договорись, ночевали у Доры и никто даже не подозревал, что они решили вернуться. Гнетущая тишина нависла в доме...
Каждый понимал, что случилось непоправимое. Дядя послал старших сыновей по дворам, поднимать людей на поиски пропавших. Уже в сумерках наткнулись на них, они сидели в снегу, обнявшись - их почти замело, и издалека было трудно их заметить. До посёлка, они не дошли всего километр, видимо ходили по кругу часами, пока не сдались - окончательно...
Так Генрих и Шарлотта, осиротели в один день. Шарлотте было тогда, всего пять, и часто уткнувшись брату в колени, она ныла и звала маму. Он хоть и был старше, старался не показать виду, что ему самому тяжело на душе и хоть он и бурчал на неё: всегда её жалел. Оставаясь где-нибудь наедине, он готов был сам разреветься, так ему не хватало родителей. Тётя Дора относилась к ним очень хорошо, всегда жалела, но у них самих было шестеро детей, и жили они не богато.
Домик родителей, почти полгода стоял пустой и всё это время дядя Райнгольд, со старшими сыновьями, приглядывали за хозяйством. Летом старший сын Фридрих женился, и молодые заняли пустующий домик. В первый год после смерти родителей, была засушливая весна и посевы, так и не дождавшись влаги, сгорели на корню. Зима предстояла тяжёлая, впрочем, неурожаи не были редкостью, в поволжских степях. Наученные горьким опытом, колонисты ещё впервые годы научились запасаться впрок, когда земля давала щедрый урожай. Эти общественные запасы, всегда выручали их - в трудную годину. Выручала также картошка, которую колонисты привезли, когда то, с далёкой родины. Выгоды от неё большой никогда не было, но, по крайней мере, спасала от голода.
- И за что нам такое наказание - бурчал дядя. - Если не жара, так суслики или зимой всё вымерзнет. - По осени они получили письмо с далёкого Кавказа - от родни. Эмиль - так его называла тётя Дора, приходился ей и отцу двоюродным братом.
Они уже давно, ещё до рождения Генриха перебрались на Кавказ и судя по их рассказам, ничуть не жалели об этом. Вот и в этот раз, узнав от знакомых, что на Волге опять был неурожай, он прислал письмо. Уже давно советовал он им бросать Волгу и перебираться на Кавказ.
Прочитав письмо, дядя Райнгольд долго сидел задумчивый и пыхтел своей трубкой.
В глубине души, он, конечно, был согласен с доводами Эмиля, но с другой стороны всегда вспоминал старую пословицу «хорошо там, где нас нет». Может на этом всё и закончилось бы - если бы не случай.
Как то в феврале, когда закачивались прошлогодние запасы, и было уже ясно, что без общественных запасов никак не обойтись, заглянул к ним сосед Адам.
Ему было уже почти тридцать - два года назад, он закончил военную службу в царской армии, но всё ещё ходил в холостяках. - Моя невеста не подросла ещё - отшучивался он всегда.
После того, как поужинали и убрали со стола - мужчины задымили своими трубками и повели не спеша разговор. Обсудив тему тяжёлой зимы и общественных запасов, разговор постепенно перешёл на тему жизни родственников и знакомых - на Кавказе. Многие - кто раньше, а кто и позже, переселились туда. Дядя посетовал с горечью, что он давно бы всё бросил и подался на далёкий Кавказ, но куда - с такой кучей детворы...
- Тут мы хоть, на поддержку общины можем рассчитывать, а там кому я нужен с такой оравой - Невольно его взгляд скользнул по печи, на которой лежала детвора и прислушивалась к разговору взрослых. Это не ускользнуло от внимания Адама, и он понял, что тот имеет в виду.
- А я, наверное, всё-таки по весне, двину на Кавказ - проронил он, как бы невзначай. На пару минут разговор затих, и в воздухе повисла гнетущая тишина.
- Короче решено, мне то, что терять? - проронил Адам - Вон возьму Генриха в попутчики - словно в шутку проговорил он - Поедешь к дяде Эмилю? подмигнул он Генриху весело. Трудно было понять, шутил он, или говорил всерьёз. На этом разговор и закончился и всё как будто, на время забылось.
Только весной, когда закончили засевать поля, и появилась новая надежда, что этот год будет лучше, пришло опять письмо - с Кавказа. Дядя Эмиль писал о том - как у них там дела, а в конце письма добавил - Если Адам с Генрихом, всё-таки надумают в наши края - мы не против, найдётся и для Генриха место. - И ещё он добавил - А если и вы с Дорой, надумаете тоже - в соседней Николаевке можно ещё по дешёвке купить землю, так что думайте - такими словами заканчивалось письмо с Кавказа.
Оказывается после того памятного разговора - с Адамом, дядя всё таки написал ответ и поделился своими сомнениями - насчёт перемены места жительства. В итоге, ссылаясь на разговор с Адамом, он вскользь намекнул на предмет переезда племянника к ним. Как не крути, а всё-таки им приходилось нелегко, с такой кучей детей. Насчёт Шарлотты они с тётей решили, пусть остаётся у них - пока вырастет, а там время покажет. Генриху было уже тринадцать, пусть попытает своё счастье, кто знает, может ему больше повезёт в жизни.
Адам уже давно решил за себя и ждал только момента, когда закончатся посевные работы. А это должно было продлиться, как раз до пасхи. Его тётка по матери тоже в своё время переселились в новую колонию на Кавказе, совсем рядом с Константиновской, где жил дядя Эмиль.
Вечером того же дня управившись со скотиной, тётя Дора выбрала минуту и подозвав Генриха спросила. - Помнишь, мы говорили за Кавказ, дядя Эмиль прислал письмо - зовёт тебя к себе? - Тяжело вздохнув, она продолжила, - там у них хорошо, виноград - фрукты разные растут – Отвернувшись, она незаметно - кончиком платка смахнула набежавшие слёзы.
- Ты только не обижайся Генрих - не думай, что мы тебя гоним, ты уже большой, сам видишь, какая у нас куча мала, а у Эмиля только трое. Хочешь, оставайся, мы уж как нибудь проживём?
Генрих - помолчав немного, проговорил - Нет тётя Дора я, наверное, поеду, вы только за Шарлоттой присмотрите тут, а я как вырасту, заберу её к себе, хорошо?- Тётя обняла его за худенькие плечи и прижала к себе.- Сиротинушка ты мой - только и смогла проговорить она.
На том и порешили - Генрих поедет на Кавказ. Шарлотте решили пока до отъезда ничего не говорить, чтобы её не расстраивать. Но видимо, кто-то из старшей детворы проговорился и вечером другого дня, когда Генрих приехал с дядей с поля, она уже ждала его у ворот. Вцепившись в его рукав, она заревела во всё горло так, что соседи стали заглядывать через забор – посмотреть, что случилось. Сбежались все домочадцы и принялись её успокаивать. Насилу удалось её успокоить - пообещав, что как только Генрих устроится, она тоже поедет на Кавказ. Весь вечер, она не отходила от Генриха, следуя за ним буквально по пятам.
Через неделю из соседней колонии отправлялся обоз с переселенцами на Кубань, вот к ним-то и решили пристроиться Адам с Генрихом...
Выехали ещё засветло, дорога была неблизкая. К концу того же дня небольшой обоз, состоящий из нескольких повозок, добрался наконец до Привальной. Местные жители по старинке называли колонию Варенбург. Сто лет назад, когда было великое переселение немцев на Волгу, сюда - на склады, свозили всё необходимое для первых переселенцев. Под строгим надзором - назначенных царицей людей, выдавались под расписку инвентарь и зерно для посева. Отсюда то и пошло первое название, Варенбург – товарное место. Позже - когда дела у колонистов постепенно наладились, и в верховьях появилась новая пристань в Катериненштате, Варенбург потерял своё прежнюю значимость.
На площади перед пристанью уже собралось довольно много повозок, некоторые - привезшие вещи и прочий скарб своих родственников, собирались в обратный путь. Толпа переселенцев, в которой каждый старался держаться возле своих односельчан, занялась обустройством ночлега и приготовлением пищи. Люди были измотаны за день долгой дорогой и теперь с удовольствием коротали остаток дня, расположившись - кто у костра, кто у своей повозки.
Лёгкий ветерок тянул прохладой с реки и голоса многоликой толпы стали затихать постепенно. И словно на смену им со стороны реки, стали слышны рулады многотысячной армады лягушек.
С наступлением темноты, стали появляться противные комары и Генриху пришлось ретироваться поближе к костру, где они не так досаждали. Адам отошёл неподалёку - к костру, где расположились переселенцы из соседней с их посёлком колонии, и беседовал со своим давешним сослуживцем.
Внимание Генриха привлекла небольшая собачонка, расположившаяся неподалёку от костра и всё время наблюдавшая за ним. Бог знает, откуда она взялась - может, прибежала вслед за своими хозяевами, которые оставили её соседям? А может просто какая-нибудь бродяжка, которую привлекли шум толпы и манящий, запах готовящейся на кострах пищи.
Генрих пошарил в сумке, нащупал кусок сухаря и, отломив половину, поманил им собачонку. Но - та, стояла в раздумье, видимо боясь, что кто - нибудь её прогонит или ударит. Наконец пересилив свой страх, она осторожно подползла и с опаской выхватила сухарь, из руки Генриха. Отбежав в сторону, она принялась грызть сухарь и через пару минут уже с ним справилась. Оправившись от страха, она подбежала к Генриху и, виляя хвостом, весь утыканный репейником, стала просить у него ещё. Он протянул руку и осторожно почесал её за ухом, после чего собачонка совершенно потеряла свой страх и стала лизать его руку. Отдав ей остаток сухаря, он наблюдал, как она шустро управлялась с ним.
Проснувшись рано утром, Генрих поёжился, с реки тянуло прохладой и костёр, почти остывший за ночь, совсем не грел. Собачонка - оставшаяся с вечера возле Генриха, куда-то исчезла. Видимо, кто-то её напугал или она занятая своими собачьими делами, забыла о своём новом знакомом. А может, нашла своих хозяев? Генрих посвистел тщетно, но собачонки и след простыл. Постепенно стали просыпаться, остальные и вскоре шум и гам, проснувшейся толпы заполнил всю округу.
Ближе к обеду, подвалила огромная баржа, которую тащил за собой утлый, пыхтящий чёрным дымом пароходик. С шумом и гамом, толпа хлынула на пристань и под присмотром помощника капитана, раздававшего направо и налево крепкие выражения - началась погрузка. После того, как был загружен последний скарб, трап убрали, и баржа медленно отвалила от пристани. Повинуясь мощному течению реки, баржа с пыхтящим впереди её пароходиком, потихоньку выбралась на середину реки и, набирая ход - плыла, оставляя за собой широкий бурлящий след.
Медленно уплывали вдаль очертания родных мест, домики на берегу становились всё меньше и меньше, а вскоре и вовсе скрылись - за излучиной реки. Речные чайки, оглашая округу истошными криками, неотрывно следовали за баржей - толи просто из любопытства, толи в надежде поживиться, чем-либо съестным.
Адам с Генрихом нашли свободное место в носу баржи и разложили свои немудреные пожитки, устроившись прямо возле борта. Вокруг было тесно – яблоку негде упасть – но постепенно, все нашли себе место и после ажиотажа погрузки, все затихло. Генрих усевшись, стал рассматривать окрестности.
С правой стороны реки виднелись крутые берега, поросшие у кромки воды сплошными зарослями кустарника и высоких деревьев, а с левой стороны за зарослями камышей тянулись сколь глаз видно, пойменные луга.
Время уже перевалило за полдень и за суетой погрузки, забытое чувство голода стало вновь просыпаться, в бурчащем желудке. Достав из своей видавшей виды сумки шмат сала, лук и полбуханки серого хлеба, Адам неспешными движениями нарезал тонкими ломтями сало, покрошил лук и, отломав два куска хлеба, спрятал остатки в сумку. Отодвинув сумку в сторону, он уже было принялся за еду, но тут вспомнил, что забыл самое главное. Пробурчав что-то себе под нос, он достал завёрнутую в чистую холстину соль и посолил лук. Они жадно набросились на еду, утоляя свой голод и запивая всё это остатками кваса из баклажки Адама.
После того, как они насытились, Адам набил свою трубку и пошёл осмотреться по барже. Ну, а Генрих опять удобно устроившись на каком-то ящике, наблюдал за проплывавшими за бортом окрестными видами.
Через пару часов, они опять пристали, но в этот раз ненадолго: подсели еще три семьи колонистов - из Мариенфельда, с нагорной стороны.
Постепенно день стал угасать, и красный диск солнца стал медленно сползать за кромку горизонта. На корме зажгли фонарь, и баржа продолжала свой путь в смекающихся сумерках весеннего вечера. Было просто удивительно, как мог рулевой в надвигающейся темноте, что-то видеть. Баржа медленно плыла посредине, отдаваясь воле мощному течению могучей реки.
Уже почти в сумерках, достигли они Камышина, где они должны были скоротать ночь. Устав от суеты долгого дня, люди устраивались на своих пожитках ко сну. Укрывшись полушубком Адама и прижавшись, друг к другу, наши странники вскоре забылись глубоким сном.
Рано утром их разбудил грохот, отваливающей от пристани баржи. Небо только начинало розоветь на востоке, когда они уже были в дороге. Впереди у них лежал долгий путь до Царицына. Весь день прошёл у Генриха за созерцанием шумных обитателей баржи и окрестных берегов. К вечеру того же дня, они были в Царицыне, это была конечная станция их водного пути. Здесь партия переселенцев должна была разделиться. Повозки со скарбом ждал долгий путь через калмыцкие степи, остальные - кто был налегке, ехали дальше по железной дороге.
Ночь они провели в душном, забитом людьми и пожитками вокзале. В основном это были переселенцы из центральной России, обнищавшие крестьян - не так давно получившие свободу, но от этого так и не разбогатевшие.
В своё время, тогдашний наместник на Кавказе, граф Воронцов всячески потворствовал переселению своих крепостных и государственных крестьян, дабы заселить принадлежавшие ему пустующие земли. До середины века колонисты с Волги пытались всякими доступными законными путями попасть на Кавказ. Лишь незначительной части удалось это.
При этом они лишались своих колонистских привилегий и становились в один ряд, с российскими государственными крестьянами. А уже в середине девятнадцатого века, правительство недовольное самовольными переселениями колонистов с Волги - на Кавказ, запретили им оставлять свои селения без соответствующего на то разрешения. Поэтому по сравнению с крестьянами из глубины России, переселиться им было трудней, не имея на местах родственников или нужного капитала. Но уже во второй половине века, лишившись своих прежних колонистских прав - они стали во множестве селится на землях, принадлежавших потомкам фаворитов Екатерины - беря их или в аренду или покупая. В этой разноликой толпе, бывшие колонисты выделялись своим импозантным видом и держались всегда вместе.
Утром, когда подошёл состав, направляющийся на Тихорецк, вся эта шумная и разноязычная толпа ринулась на штурм вагонов. Генрих еле поспевал за Адамом, крепко вцепившись за его поясной ремень. Но уже возле вагона, когда Адам стал взбираться по ступенькам, какая-то толстая тётка обвешанная кучей узлов, так толкнула его, что он выпустил пояс из рук. В один миг он был оттиснут толпой от вагона, и чуть было не упал на спину.
Вдруг он почувствовал, что сзади кто-то толкает его в спину, не давая толпе оттеснить его от ступенек. Ему удалось всё-таки ухватиться за протянутую Адамом руку, и тот втащил его, наконец, на площадку вагона. Генрих успел ещё оглянуться и увидеть сзади улыбающегося, темноволосого мальчишку, помогшему ему добраться до вагона. Благодарно улыбнувшись в ответ, он стал проталкиваться вслед за Адамом в глубину вагона. Немного погодя, они нашли еще не занятые места в вагоне и стали устраиваться.
Тут же рядом с ними расположилась семья парнишки, помогшего Генриху забраться в вагон. Он и Рудольф, так звали парнишку, забрались на верхнюю полку и наблюдали оттуда за суетой, царившей в вагоне. Постепенно суета стала затихать, и люди начали устраиваться на своих местах. Резкий гудок паровоза известил всех, что погрузка закончилась, и состав постепенно стал набирать скорость, оставляя позади перрон вокзала, с толпой провожающих. Генрих и его новый приятель с интересом наблюдали, за промелькающими за окнами вагона последними домиками города и Волги, скрывавшейся в зелени прибрежных деревьев.
Руди - был одногодок с Генрихом, но выглядел намного старше своих лет. Он был на голову выше его и шире в плечах. Они сразу нашли общий язык и беззаботно болтали, перебивая друг друга и рассказывая о своей прежней жизни. Генрих сразу почувствовал в душе такое облегчение, какого он не помнил с тех пор как потерял своих родителей. Под монотонный стук колёс, он слушал рассказы Рудольфа о его прежней жизни в Мариенфельде, о его дедушке и бабушке и друзьях, оставшихся там на Волге.
Его семья ехали в Рождественское на Кубани, где уже давно жили многие - из их колонии. Генрих понятия не имел, где находится эта Кубань, но знал, что они едут тоже в ту сторону.
Адам говорил ему, что они должны доехать до станции Кума - недалеко от Пятигорска, а там рукой подать до Константиновки, куда они направлялись.
В Тихорецке, куда они добрались к вечеру, нужно было пересесть на поезд из Ростова, чтобы продолжить путь дальше на юг. Несколько часов нужно было ждать, пока прибудет поезд. Адам усадил его на лавочке возле вокзала, наказав ему никуда не отлучаться, и пошёл узнать, скоро ли будет поезд. Заходящее солнце, пригревало тепло одетого Генриха, тёплые струйки пота неприятно стекали по спине, и всё тело чесалось, от двухдневного нахождения в пути. Ему очень хотелось отойти в тень дерева, которое находилось в двадцати шагах, но он боялся нарушить слово, данное Адаму.
Он вытащил из кармана гильзу, которую ему подарил, когда то отец и с которой, он с тех пор не расставался. От нечего делать, он стал вертеть её в руках, разглядывая выбитые на её основание цифры. Так увлёкшись этим делом, он даже не услышал, что рядом кто-то разговаривает.
- Ей пацан, покажь, что там у тебя? - раздался вдруг, неожиданный голос. Генрих поднял голову и увидел троих ребятишек, которые ехали с ними в одном вагоне по пути из Царицына. Старший был явно старше Генриха, а двое других были совсем сопляки - скорее всего, его братья. От нечего делать, они шлялись по перрону и давно наблюдали за сидевшим на лавочке Генрихом.
- Чё, не понял, чё я тебе сказал, немчура? - сказал старший и лихо сплюнул сквозь зубы на пыльную брусчатку. Откуда он знал, кто такой Генрих, нетрудно было догадаться, видимо слышали их разговор, на-немецком. Его рыжие вихры торчали из-под большого картуза, а наглые бесцветные глазки воровато бегали из стороны в сторону.
- Ну-кась, дай сюды - подошёл он ближе и схватил Генриха за руку. Тот инстинктивно сжался и спрятал руку с гильзой в карман. Два мальца набравшись смелости, подступали с двух сторон...
То, что произошло дальше, было полной неожиданностью, для этой обнаглевшей компании сорванцов. Старший из них, вдруг взвизгнул и, описав ногами в воздухе дугу, приземлился задницей - прямо на пыльную мостовую. Сзади него стоял Руди и держал его за воротник. Вырвавшись, рыжий ринулся на него с кулаками, но Руди ловко отскочил в сторону и подставил ему подножку. Оказавшись снова в пыли, рыжий шарил в поисках слетевшего с головы картуза и бранился на чём свет стоит, в адрес ,,немчуры“. Два его ,,адъютанта“- увидев всё это, ринулись наутёк. Главарь, вскочив на ноги, отбежал в сторонку и, вытирая выпачканный в пыли нос, прокричал -Щё, пасмотрим, кто кого - и бросился догонять братьев.
Все это произошло так быстро и неожиданно, что Генрих даже не успел перепугаться. При виде этой картины, его разобрал такой смех, что он неудержимо захохотал, держась за живот, икая при этом. - Ловко ты его отделал, спасибо тебе Рудольф - проговорил он, с трудом сдерживая распирающий его смех. Тот сам давился от смеха, глядя как улепётывает вся эта „бравая„ компания.
Генрих с восхищением смотрел на своего нового друга, завидуя в душе тому, как тот спокойно разделался с забияками. - А, что они от тебя хотели? - спросил Руди, отряхивая испачканные штаны. Генрих пошарил в кармане и протянул ему блестящую гильзу - Ух, ты - глаза Рудольфа заблестели от восторга - Настоящая, откуда она у тебя? - Вытянув руку на солнце, он восхищённо любовался переливающейся в его лучах, гильзой. - Это отец мне подарил, бери, если хочешь.- Генрих не знал, что это на него нашло, с гильзой он не расставался с тех пор, как умер отец. Но для своего нового друга ему не было жалко даже такой дорогой вещи.
- Спасибо, - Рудольф благодарно пожал ему руку. - Постой, у меня для тебя тоже кое-что есть - с этими словами он достал из кармана брюк солдатскую пуговицу с двуглавым орлом. - Это мне тоже отец подарил, бери.
Вечером, когда уже порядком стемнело, они погрузились во Владикавказский поезд и снова мерный стук колёс пел им нескончаемую песню дороги. Проходя по вагону, они столкнулись нос к носу с компанией забияк, которые сидели со своими родителями в середине вагона. Два мальца спрятавшись за спину отца, показывали им кулаки и корчили рожицы. Старший сидел, насупившись, нахлобучив свой картуз, на самые уши. Казалось, он был готов испепелить взглядом своих обидчиков, когда они проходили мимо них.
Генрих с Рудольфом забрались опять наверх и болтали беззаботно, опять вспоминая свою прежнюю жизнь на Волге. За окном уже совсем стемнело, и невозможно было ничего различить. В прокуренном, пропитанном всевозможными запахами вагоне постепенно жизнь стала затихать, только кое- где еще, были слышны голоса и кашель. Сморенные событиями долгого утомительного дня, уснули, наконец, и два друга.
Посреди ночи Генрих проснулся, разбуженный шумом в вагоне. За окном было темно и только возле приземистого здания станционной будки, горело два тусклых фонаря, освещавших небольшую группу встречающих.
- Ну, давай Генрих, счастливо тебе - Руди стоял одетый с сумкой на плече и готовился выйти, вслед за своими. - Вам ещё тоже немного осталось, а мы уже приехали. - С этими словами, Руди пожал руку Генриха и пошёл к выходу. Остановившись в проходе, он оглянулся и, улыбнувшись на прощание, быстро проговорил. - Пока Генрих, может ещё свидимся когда-нибудь, и спрыгнул на перрон. Проводив друга грустным взглядом, Генрих подумал про себя - Только нашёл настоящего друга и уже надо расставаться.- Спустя семь лет судьба сведёт двоих друзей опять - на военной службе в царской армии...
На исходе ночи поезд достиг станции Кума, где наши путешественники сошли. Постояв минут десять, поезд двинулся дальше на Владикавказ. Им повезло, что их поезд на Пятигорск отправлялся только через полчаса, и у них было ещё время, отдохнуть от тесного и спёртого воздуха, вагона. Посидев на скамье возле вокзала, они не торопясь пошли в сторону двух вагонов, стоящих в небольшом отдаление.
Железная дорога на Кисловодск ещё строилась, но до Пятигорска уже было постоянное сообщение. Два раза в день курсировал этот небольшой состав, состоявший всего из двух вагонов - утром и вечером. Пассажиров было, совсем немного в этот ранний предрассветный час и они неторопливо прогуливались в ожидание отхода поезда.
Уже в начале века, когда жизнь на Кавказе только налаживалась, местные минеральные воды прославились своими целебными свойствами по всей России, и привлекали немало страждущих на свои курорты. В первом вагоне размещались с комфортом богатые курортники, а во втором ездил простой люд - из близлежащих посёлков. Мужчина и женщина на лавке – напротив, где примостились Адам с Генрихом, тихо переговаривались между собой. Чуткий слух Адама уловил в их разговоре родную речь, и он обратился к ним с вопросом - как им добраться до Константиновки?
Мужчина, поинтересовавшись, откуда они, и получив ответ, начал объяснять, как им лучше добраться. Закончив своё объяснение, он стал расспрашивать Адама о жизни на Волге. Сами они были рождены здесь на Кавказе, а родители приехали с Волги - ещё в начале века. В Каррасе, где основались немцы почти из всех регионов, жили они издавна и, судя по их отзывам - на жизнь не жаловались.
Жители здешних мест, очень преуспели в разведении виноградников, садоводчестве и выращивании хмеля. Вино из здешних погребов славилось далеко в округе и не только. Поговаривали, что даже в столичных ресторанах - господа очень даже нахваливали вино из местных подвалов. Особенно преуспели в этом деле - виноделы из колонии Темпельгоф – это были выходцы с Черноморья, пришедшие сюда лет двадцать назад.
Их попутчики, вскоре сошли - пожелав им доброго пути и удачи, на новом месте. Нашим путешественникам тоже уже осталось немного и они уже стояли в тамбуре с остальными пассажирами.
В Пятигорске все пассажиры вышли на перрон и вскоре маленький состав отправился в обратную сторону. Постояв в раздумье , Адам переспросил ещё раз у бородатого старичка - насчёт дороги. Тот сидел на привокзальной лавочке и ожидал своего сына, который должен был его вскоре забрать. Он показал им своей клюкой в сторону розовеющего горизонта и объяснил, что в той стороне лежит дорога, огибающая гору Машук. По ней, они прямиком попадут в Константиновку. - А если собьётесь с пути и не попадёте на дорогу, держитесь поближе к горе, всё равно потом выйдете на неё,- добавил старичок.
Поблагодарив его, Адам и Генрих двинулись в путь. Дорогу они так и не нашли, видимо просто не дошли до неё. Тогда они решили по совету старичка, идти напрямую, держась поближе к горе. Горизонт постепенно стал сереть, и вокруг стало лучше видно, куда они шли. Местность была ровной, кое-где из земли торчали валуны, поросшие с северной стороны мохом. Утренняя роса насквозь промочила их одежду, а в ботинках неприятно хлюпала вода, покалывая холодными иголками пальцы на ногах.
В некоторых местах приходилось продираться сквозь густой кустарник, так как обходить его было далеко. Чертыхаясь на чём свет стоит, Адам пробирался напролом обдирая лицо и руки колючками.
Наконец кусты закончились и вдалеке, забелела светлая полоска дороги, вившаяся вдоль горы и скрывающаяся за кромкой леса у подножья горы. Уже почти рассвело, и справа была видна громада Машука, поросшая до макушки кустарником и лесом. Позади них возвышался трёхглавый Бештау, а немного сбоку от него Развалка.
Было как-то удивительно, что посреди этой равнинной местности возвышались монолиты высоких гор, словно выросших из-под земли. Природа здешних мест отличалась от их родной волжской, но это отличие только усиливало восторг Генриха - от вида этих громадин, розовеющих в предрассветном тумане.
Шедший впереди Адам, вдруг вскрикнул и шарахнулся назад, чуть не сбив Генриха. Из-под ног Адама, словно пуля, выскочил затаившийся в траве заяц и пустился наутёк. Напуганный до смерти Адам заорал и засвистел вслед злополучному зайцу - видимо выпуская остатки страха, пережитого минуту назад.
- Донер-ветер, ну и напугал же он меня,- проговорил Адам, с трудом переводя дыхание. Было видно, что ему неудобно перед Генрихом - что он, перепугался обыкновенного зайца. Но он, был так усердно занят поисками дороги, что появление злополучного «косого», было для него, полной неожиданностью.
Обескураженный и расстроенный, он стоял, почёсывая в затылке. Вдруг неожиданно, он залился громким смехом, хохоча так громко, что в округе от страха разбежались все зайцы - какие были ещё. Глядя на него недоумевающий Генрих, вдруг рассмеялся тоже - вспомнив, как подскочил Адам и улепётывал от него перепуганный заяц. Постояв ещё немного и переведя дыхание, они двинулись в сторону леса, в кромке которого терялась полоска дороги.
Через полчаса, достигнув леса, они вышли на опушку и остановились, оглядываясь вокруг. В паре километров от леса, чуть пониже виднелись белые строения – это была, наверное, Константиновка, судя по описанию деда. С той стороны доносился крик просыпающихся петухов и мычанье скотины. Далеко внизу была видна бурлящая речка, шум от которой доносился даже сюда.
Адам и Генрих, уставшие и промокшие до нитки, присели на придорожные валуны, чтобы передохнуть, перед последним рывком. Солнце уже поднялось над горизонтом и заливало всё вокруг своими тёплыми лучами. Немного в отдаление от дороги начинался склон Машука, который теперь можно было отчётливо рассмотреть издалека. Он был от основания, до самой вершины, покрыт лесом. Только сам пик его - был голым, поросший сплошь низкой травой и лишайником на скалах.
Генрих расшнуровал свои ботинки, вытряхнул из них воду и поставил их на камень, чтоб они немного просохли. С вязаных носков подаренных ему, тётей Дорой, стекала вода. Он выжал их как следует и положил рядом с ботинками.
Умостившись на большом валуне, рядом с Адамом он, наконец, вздохнул облегчённо, радуясь короткому привалу. Вытянув уставшие ноги, они грелись - радуясь в душе, что достигли, наконец, своей цели. Подняв голову и бросив случайный взгляд направо, Генрих обомлел...
Вдали, у самой кромки горизонта, сверкая белизной своих вершин, раскинулся Кавказский хребет. А посреди всего этого великолепия, возвышался седовласый Эльбрус. Он словно парил в воздухе и две его округлые вершины розовели в лучах взошедшего солнца. Даже отсюда за сотню километров можно было увидеть, как за его вершину зацепилась белая тучка и отдыхала, не торопясь уплывать. Никогда в жизни, не видевшей такой красоты, Генрих стоял, не в силах оторвать своего взгляда от гор. Очнувшись, он толкнул локтем Адама и показал в сторону гор. - Ух, ты! - только и смог выдавить из себя изумлённый Адам.
Через полчаса, полюбовавшись ещё немного горами, они двинулись в сторону просыпавшегося посёлка. Впереди их ждала новая жизнь, и их новая родина была теперь здесь, у подножья этих красивых гор...


Глава 2
У подножья Машука

В конце 19 века, колония Константиновская насчитывала около восьмидесяти
дворов в семьсот душ населения, мужского и женского пола вместе взятого. Несколько лет тому назад, население в Константиновской поубавилось и тому были всяческие причины виной. По прошествии времени трудно теперь, эти причины определить точно. Можно только предположить, что жители в течение времени: кто умер, кто подался в другие края, один бог знает, как это всё было.
А история этой колонии примечательна тем, что в начале девятнадцатого столетия, немцам переселенцам с Волги было предоставлено место поселения в местечке Святой Крест (ныне Будённовск). Но попав на место поселения, где до этого уже жили армяне (предки которых когда-то бежали в царскую Россию, от притеснений турок), пробыли они там недолго, не поладив почему-то со своими новыми соседями. Поселившись там когда-то, без надлежащего разрешения властей, они постоянно роптали и просили им выделить землю под Пятигорском (хитрые армяне умудрились брать с них плату за землю, хоть начальство и узаконило за немцами их участки). В конце концов, немцы собрали свои пожитки, погрузили их на телеги и пeребрались под Пятигорск, к своим землякам и родственникам.
Тем же - в свою очередь повезло больше, чем нашим бедолагам, потому что они были поселены неподалеку, от уже существующей немецкой колонии Каррас и у них дела на новом месте, шли сравнительно лучше.
Их новая колония была названа Николаевкой и имела очень выгодное положение во всех отношениях.
Около горы Машук, в нескольких километрах от неё, к югу - западу, на берегу речки Подкумок и поселились неудачливые переселенцы. Причём сделано это было ими, без надлежащего на то разрешения со стороны властей (предполагалось их поселить в другом месте). Через несколько лет долгой тяжбы с властями, те всё же махнули на них рукой и узаконили их самовольное поселение.
Власти – видя такое дело, запретили немцам с Волги, переселятся из своих коренных колоний без особого на то разрешения - прежде всего колонистской общины. Так что можно с большой уверенностью предположить, что значительная часть немецких поселений на Кавказе, была в основном образованна либо за счёт своих личных средств, либо за счёт общественной кассы материнских колоний. Но это произошло только уже во второй половине века. Вот так непросто и происходило заселение и окультуривание диких земель Северного Кавказа, нашими предками. А до середины девятнадцатого века, на территории нынешнего Ставрополья было образованно только пять крупных немецких колоний, четыре из них - поселенцами с Волги...
Но вернёмся из тех далёких, канувших в лету исторических дней, к нашим двум путешественникам. С тех пор как мы их покинули, прошло больше года. Многое изменилось в их новой жизни.
Генрих вытянулся за этот год, голос его стал грубее, да и сам он повзрослел на глазах. Он уже привык на новом месте и уже не так сильно скучал как в начале, по своим родным волжским просторам. Дома он был хорошим помощником дяде Эмилю и тот это всячески поощрял.
А весной когда старший сын дяди - Фридрих пошёл служить в армию - Генрих стал правой рукой дяди. Ну, А что же Адам, как сложилась его жизнь? Чтобы узнать это, нам, наверное, надо опять вернуться - к тому дню, когда наши уставшие путешественники появились в Константиновке. У Адама, жизнь на новом месте тоже пошла в гору. У своей родни он прожил несколько месяцев, а по осени уже сыграли свадьбу – Адам женился. А дело было вот как...
В тот день, когда наши путешественники объявились в Константиновке, в доме дяди Эмиля к вечеру, собралась вся родня и знакомые. Разговор затянулся до поздней ночи - всем было интересно узнать, как там Волге? Почти все старики, были рождены там и для них это была родина, воспоминаниями о которой они жили до сих пор. Молодежь, которая уже выросла здесь на Кавказе, тоже с интересом прислушивалась к разговору старших. Для них понятие «Волга» было тем же самым, как в свое время для их родителей слово «Фатерланд».
Уже было за полночь, когда последние запоздалые гости разбрелись по домам. Тётя Берта постелила Генриху на печи, и он быстро заснул, сморенный событиями прошедшего дня. Дядя Эмиль и Адам вышли ещё на улицу и, усевшись на веранде, тихо вели беседу, посасывая свои трубки.
Ночь выдалась ясной, и прохлада веяла со стороны Подкумка, листва на деревьях тихо шелестела под струями легкого ветерка. Месяц уже набравший почти полную силу, освещал всю округу своим серебристым светом. Справа от поселка возвышалась загадочная громада Машука, освещённая лунным светом. Округа погрузилась в дремотную тишину ночи, только кое-где, то тут, то там - был слышен ленивый брёх собак. Вскоре и они затихли и весь поселок, погрузившись в тишину - отошёл ко сну. О чём беседовали в ту ночь дядя и Адам, осталось в тайне...
Утром, после того как управились со скотиной и позавтракали, дядя запряг пару лошадей, чтобы отвезти Адама к родне. Их колония находилась километрах в шести от Константиновки, по ту сторону от горы Лысой и являлась дочерней колонией, от Николаевки. Генрих напросился к дяде Эмилю - поехать с ними, проводить Адама.
Попрощавшись с тётей Бертой, Адам взобрался на козлы и уселся рядом с дядей. Миновав последние дома посёлка, они выехали на просёлочную дорогу, которая петляла вдоль берега речки, повторяя каждый её изгиб. В одном месте, там, где берег спускался пологим уступом вниз, они переехали речку вброд и продолжили свой путь дальше по другому берегу. Пока они переезжали речку, струи быстрого течения Подкумка достигли дна брички, и Генриху пришлось нагрести соломы повыше, чтобы не сидеть на мокром полу.
Через полчаса езды, обогнув гору, они въехали в небольшой посёлок, состоящий из нескольких десятков аккуратных побеленных домиков. Посёлок этот, был создан не так давно - не было и пяти лет. Это можно было заметить по свежему виду домов и по деревцам, которые были ещё не выше самих домов. Жители его были выходцы из близлежащих немецких колоний и несколько семей переселились сюда из Бессарабии (Молдавии).
С северной стороны посёлка тянулись поля с пшеницей, а по правую руку виднелись огороды с овощами, прорезанные ровными линиями поливных каналов, уходящих к реке. В конце посёлка был разбит общественный сад с плодовыми деревьями. С южной стороны не доезжая посёлка, до самой горы - а до неё было, где то километра три, тянулись пастбища.
Вдоль горы извиваясь, нёс свои воды Подкумок. Склоны горы были покрыты сплошь зарослями кустарника и небольшими деревьями. Вершина горы плоская, немного выпуклая - образовывала площадку длиною примерно в два и шириной один километр и была совершенно безлесной. Видимо за это её и прозвали Лысой.
Когда то давно, когда людей в этих местах было не так много - в лесах на её склонах водилось много дичи, как мелкой, так и крупной. Но с приходом людей в эти места, её осталось не так много. Это были в основном зайцы, лисы, косули и прочие мелкие зверьки. Водились в этих местах и волки, но они старались не попадаться людям на глаза и устраивали свои логова в труднодоступных ущельях, в зарослях кустарников.
За почти восемьдесят лет, этот девственный край стараниями людей был превращён в развитой сельскохозяйственный край. В большинстве своём достигнуто это было, благодаря немецким колонистам, прибывшим сюда с Волги и с Украины. Но мы отвлеклись немного от героев нашего повествования...
Оставив Адама у родственников, Генрих с дядей после обеда вернулись домой. Дни протекали за днями, незаметно пролетело лето. Урожай этим летом, удался на славу, и селянам пришлось, много потрудится, чтобы вовремя убрать его. За всё лето Генрих видел Адама всего пару раз, когда он с роднёй приезжал на рынок, в Пятигорск. Они заезжали на обратном пути, но ненадолго, в летнее время каждая минута, для селянина дорога. Не зря же говорят «летний день, год кормит».
В конце августа - это была пятница, дядя с Генрихом чинили крышу на сарае. Работу они уже почти завершили, и дядя был, похоже, доволен результатом. Он мурлыкал что-то себе под нос, приколачивая последнюю досточку. Закончив работу, отложил молоток в сторону и подмигнул Генриху. - Ну что Генрих, завтра будем твоему приятелю Адаму невесту сватать - Посмотрев на озадаченного Генриха, он засмеялся и добавил. – Георга Беккера, старшенькую Марию.
– Беккеры жили через два дома от них и Марийку, Генрих очень хорошо знал. В этом году ей исполнилось восемнадцать, и она была старшей дочерью в семье. Она была весёлой по натуре и очень работящей девушкой. Генрих был искренне рад за Адама, если ему достанется такая жена.
На следующий день прибыли с утра сваты и во главе с дядей Эмилем, прошествовали ко двору бедующей невесты. Этот старый лис, оказывается уже давно, обо всём договорился, и осталось лишь по традиции - это узаконить. Так что сватовство прошло гладко, и предварительно было объявлено, свадьбу играть в последние выходные сентября. Всё это скрепили рукопожатием сватов и застольем, продолжавшимся до вечера. После свадьбы молодые некоторое время пожили у родных Адама, но в ноябре переехали в Константиновку к родителям жены.
Дядя Эмиль был всегда в курсе всех событий и вот как - то за ужином рассказал следующее. - Мария была старшей и любимой дочерью и родители, конечно же, хотели, что бы молодые жили у них. Но Адама эта перспектива не очень прельщала, и он хотел собственный дом и собственное хозяйство. Конечно, напрямую он не мог этого родителям сказать, но каким-то образом, через Марию - ему удалось всё уладить. Было решено - по весне строить им дом в конце улицы, участок для застройки выделила им община. Вот так оказались Генрих и Адам снова вместе - если можно так сказать, на одной улице.
Интересует всё о Райхерт с Волги.Также интересует фамилия Герониме,Ортман,Бокслер,Шюллер из Мариенталь на Волге.Интерес по колониям Запорожья(Блюменталь, Ляйтерхаузен и т.д.)- фамилии Лайер(Лейер) и Бернгардт.
Аватара пользователя
silvester
Частый посетитель
Сообщения: 62
Зарегистрирован: 06 янв 2011, 23:14
Благодарил (а): 156 раз
Поблагодарили: 67 раз

Re: Проба пера...

Сообщение silvester »

Изображение
Аватара пользователя
Heinrich Reichert
Модератор
Сообщения: 2370
Зарегистрирован: 05 янв 2011, 01:08
Благодарил (а): 2249 раз
Поблагодарили: 4652 раза

Re: Проба пера...

Сообщение Heinrich Reichert »

Часть III
Возвращение в Фатерланд

Глава 1
Генрих - третий

Он сидел в проёме балконной двери и курил. Было уже давно за полночь и он собирался идти спать, подъём был рано утром - в шесть. Докурив сигарету и затушив её в переполненной пепельнице он прикрыл за собой дверь балкона и присел на кровать. Его взгляд невольно упал на две сумки стоящие в углу комнаты.
Две большие клетчатые турецкие сумки, которые в последние годы заполонили все российские рынки и всё бывшее советское постпространство. На вид они были неподъёмными, но на самом деле их мог бы поднять и пятилетний ребёнок: пару китайских одеял да немного вещей(того же китайского производства) - вот и всё содержимое сумок.
Он улыбнулся про себя от мысли, а что имели наши предки, приехав когда-то в Россию? Были, ли они богатыми или в руках у них было только пару узелков – как у меня сейчас, эти две турецкие сумки?
Выключив свет он улёгся на кровати, но сон так и не приходил к нему. Мысли одна за другой кружились в его голове, вопрос за вопросом возникал в его полусонном сознании. Как там будет? А будет ли лучше и т.д. и т.п.? Словно отгоняя от себя рой этих мыслей, он вздохнул и подумал - наверное хуже не будет, тогда бы все родственники уже давно вернулись обратно. И словно приободрившись этой мыслью, он стал постепенно проваливаться в мягкую пелену сна...
В шесть утра он был уже на ногах. Умывшись и наскоро почистив зубы, морщась от ломившей зубы ледяной воды, он прошёл в свою комнату и быстро оделся. Взвалив на плечо две объёмистых сумки он вышел с ними на кухню. Сосед Андрей - заспанный и зевающий, вышел тоже из своей комнаты.
- Ты, что уже всё, собрался?- спросил он зевая и разминая сигарету в пальцах.
- Ну, да - ответил он ему - Что мне стоит, подпоясаться, не контейнер же тащить.
- Ну, давай что-ли...
Проговорил это, сосед грузно упал на стоящий около двери комнаты стул.
- С богом. Присядем, чтоб дорожка лёгкая была, …
На кухне, на несколько секунд, воцарилась тишина.
- Ну ладно, моя ещё спит, не стал её будить. Давай тёзка, не забывай нас. Приедешь на место, черкни пару строк, как устроился.
Сосед встал и они пожав друг другу руки направились к дверям. На лестнице была кромешная тьма, свет выключала вахтёрша - после двенадцати ночи.
Но он, за те четыре года жизни в общежитии выучил на ощупь каждую выбоину в ступеньках. Дверь на улицу была ещё заперта. В последние годы, в связи с террористическими актами и близостью рынка, вахтёры стали на ночь запирать дверь на замок.
Из маленькой комнатки, которая располагалась рядом с вахтёрским столом, появилась заспанная комендантша – Нина Васильевна. Изредка она дежурила на вахте, если кто-то из вахтёров был на больничном.
- Ну, что уезжаешь, Андрей? Ты ж нас не забывай там в своей Германии, подарки присылай – затараторила она, открывая двери и выпуская его.
- Конечно, не забуду. Как разбогатею, так сразу же пришлю – смеясь, ответил он на её шутку. А про себя подумал: да уж, подарки все рады получать.
За десять минут быстрой ходьбы он достиг улицы где жили родители. Было 25 декабря 2000 года и для этой поры было не так холодно, но небольшой слой снега всё-же покрыл всё вокруг. Во дворе кумы родителей - Любы, уже было слышно хлопанье дверей и голоса. Дом родителей был продан и стоял пустой, на другой стороне улицы.
Толкнув калитку он вошёл во двор. Возле порога дома, возвышалась гора сумок. Поставив и свои две рядом, он направился на кухню где горел свет и слышались голоса. На кухне женщины готовились в дорогу заворачивая продукты и складывая их по сумкам.
Мать подняла голову и увидев его улыбнулась
- А, это ты Хайнер.Пришёл уже...
Мать редко называла его Андреем, а Хайнер было его сокращённое имя, от немецкого Генрих.
- Заходи сынок наливай себе чай, другие уже позавтракали.
Наскоро сделав бутерброд с колбасой и обжигаясь горячим чаем, он быстро позавтракал и вышел во двор. Ещё полчаса прошли в томительном ожидании, должен был подойти автобус.
Наконец долгожданный автобус прибыл и мужчины стали быстро загружать в него вещи. Почти половину маленького «Пазика» занимали вещи. В остальную половину должны были поместиться девятьнадцать человек отъезжающих и несколько провожающих. Уезжало в сущности три полных и одна неполная семьи, во главе старших "клана" - Александра и Валентины Райхерт.
До железнодорожного вокзала Минеральных Вод было семьдесят километров и автобус на Германию отправлялся оттуда в двенадцатом часу, так что надо было поторопиться. Настала минута расставания с соседями и друзьями, у всех на душе было и радостно и грустно.
Грустно, что большая часть прожитой жизни оставалась здесь, в их воспоминаниях.
Радостно, потому что впереди маячило будущее, неизведанное и манящее.
В Минеральных Водах, выгрузив багаж прямо на улице возле автобусного бюро и отослав «Пазик» с провожающими, вся толпа стала ожидать автобус. Вернувшийся из бюро глава семейства - Александр Райхерт, объявил что автобус немного задерживается и что придётся видимо немного потерпеть. Такая перспектива несколько омрачила настроение Андрея. Дело в том, что в городе Невинномысске, который лежал на пути следования автобуса в Германию,они должны были подобрать его сына Сашу, который до отъезда жил у матери. С бывшей женой Андрей разошёлся ещё шесть лет назад и когда встал вопрос об отъезде в Германию, она разрешила забрать с собой сына. От греха подальше... Из страны - где шла война в Чечне, куда посылали детей на смерть, на никому не нужную войну. Это было тяжёлое решение для матери, но она знала на что идёт - разделяя детей. Младшая дочь Андрея - Галя оставалась с матерью, в России.
После того, как автобус не появился и через два часа после назначенного отправления, Андрей отправился на переговорный пункт и дозвонился до автовокзала в Невинномысске. Диспетчер позвала к телефону бывшую жену и он объяснил ей ситуацию, посоветовав набраться терпения и ждать. Сотрудники автобусного бюро объяснили задержку поломкой автобуса в дороге: правда, не объяснив где он находиться и когда прибудет.
От безделья все слонялись неподалёку от бюро, рассматривая ларьки с всевозможными товарами, расположенные тут же на привокзальной улице.
В сущности, пассажирами автобуса была только их многочисленная семья и попутчик Анатолий, муж двоюродной сестры Розы. Они уже полгода жили в Германии и он приезжал сюда по делам и так совпало, что он ехал обратно с ними.
Вернувшись с переговорного пункта, Андрей заметил подозрительное отсутствие взрослых мужчин. Спустя некоторое время они появились, но вели себя как-то неадекватно. Говоря простым языком, слишком весело… Буквально полчаса назад Анатолий со старшим братом Константином, увели младшего брата с его сыном Павлом – якобы, за семечками!? Что-то тут было не так! Подошедший младший брат Владимир заговорчески подмигнул и заговорил.
- Ну, что Андрюшок - он так ласково называл старшего брата. - Пошли за семечками сходим? Мы тут нашли неподалёку недорогие -такие вкусные, спасу нет.
За углом, где находился импровизированный базарчик, торговали действительно и семечками. Одна старушка заметив приближавшуюся процессию, засуетилась.
- Ну, что мужики, для всех?- Сказав это она улыбаясь радушно, но как-то опасливо озираясь при этом.
- Давай бабуль, на всех,- проговорил Владимир, простираясь широким жестом благодетеля.
Бабка, шустро достала початую бутылку водки и несколько стаканчиков. Водка, чуть сладковатая, явно «палённая» обожгла глотку и тепло разлилась по стенкам желудка. Через минуту, почувствовав расслабляющее свойство алкоголя, Андрей смотрел на окружающее, уже в « розовом свете».
В конце концов, женская половина «раскрыла» истинное значение «семечек» и их походам был поставлен жёсткий заслон. Но мужики всё равно не унимались и племянник Павел, как самый младший в компании мужчин, тоже захотев сделать «широкий жест» - вытащил бутылку коньяка, подаренную ему матерью. Коньяк, как и всё алкогольное содержимое в сумках(количество, разрешённое к провозу) - был предусмотрен для распития за кордоном, по прибытию. Бабушка, зорко следившая за происходящим, пресекла на корню эту попытку - отобрав бутылку и спрятав её обратно в сумку. Через несколько дней, уже в Германии внук припомнил это бабушке, когда нечаянно разбил эту злополучную бутылку опустив неудачно сумку, на пол склада вещей - Лутше бы мы её там выпили...
Постепенно время стало приближаться к вечеру, а работники автобусного бюро всё пытались «накормить лапшой» незадачливых путешественников - о ломавшемся и ехавшем потихоньку мифическом автобусе. В конце концов, когда терпению пришёл конец и отпираться было дальше некуда, работница бюро созналась: оказывается, автобус выехал «с боем» только ночью из Москвы и случилось это из-за несогласованности или жадности руководства фирмы. Как уверила работница, автобус теперь находился в районе Ростова-на–Дону и должен был прибыть в лучшем случае в одиннадцать вечера(вместо обещанных одиннадцать утра!?).
В ста километрах - в Невинномысске, три человека ждали целый день этот автобус с самого утра. Сын Андрея - Саша, должен был теперь подсесть в опаздывающий из Москвы автобус, чтобы не сидеть ещё дольше на вокзале. А задумано было наоборот- он должен был подсесть по пути, в полдень так как г.Невинномысск лежал на пути следования автобуса в Германию И ещё одно - в тот момент когда он должен был подсесть в автобус, Андрей хотел попрощаться с дочерью. И теперь всё летело к чёрту, из-за этой дурацкой нестыковки.
Надо было что-то делать, ведь его семья просидела весь день на вокзале Невинномыска, а когда прибудет автобус неизвестно, как неизвестно и то, когда он отправиться в путь. Первым делом работницы бюро связались с автобусом и попросили водителей по пути забрать сына в Невинномысске, чтобы потом не заезжать, так как будет возможно уже поздно. Не было смысла заставлять ждать мать и дочь в неведение, на ночном вокзале. После этого, он сбегал опять на переговорный и позвонив на вокзал, доложил бывшей жене обстановку. По крайней мере, они теперь знали в чём дело и не должны были томиться в неведение. После того как Сашу заберут, Галя с матерью (уставшие и голодные)поедут домой и не будут ждать прибытия этого же автобуса, но в обратном направлении. Тяжкое бремя душевного напряжения немного отпустило сердце Андрея, но всё равно на душе "скребли кошки" - не удасться попрощаться по человечески с дочерью. Когда ещё придётся увидиться...
Когда прибыл автобус, а это уже было за полночь, водители хотели ехать только утром - выспавшись. Но работница бюро, которая уже тоже была на взводе от всей этой неразберихи и шумного «табора» семьи Райхерт, каким-то образом «повлияла» на решение водителей. В течение часа, они, приняв душ и попив кофе, двинулись в путь. Мужчинам, пришлось всю ночь по очереди следить за состоянием уставших водителей - пока один спал, другого, за рулём «кормили» анекдотами и прочими байками, лишь бы не заснул.
Вот так час за часом, пролетели сутки езды до Москвы. Медленно, но верно семья Райхерт продвигалась к своей призрачной цели, теперь уже недалёкой. В Москву они прибыли, к утру следующего дня. Неудачно начавшееся путешествие и неприязнь поначалу к усталым и злым водителям, за время поездки улетучилось и семья Райхерт, попрощалась тепло с выполнившими свой долг водителями. На Германию, должен был идти другой автобус - комфортабельней.
Весь день они провели в ожидании формировавшегося автобуса. И опять бабушка, следила за «детсадом», а взрослые бродили по ближайшим магазинам и базарчикам. Андрей с сыном купили фотоаппарат - на «деревянные», которые он хотел передать дочери во время прощания. Но попрощаться так и не удалось, и от этого было горько на душе. Фотоаппарат был конечно не «фирма». Но куда-то надо же было деть те «деревянные», что не достались дочери. Фотоаппарат этот, они с первой же посылкой и отправили потом дочери.
Автобус, который кое-как «сколотили» из вновь прибывающих пассажиров, отправился почти в полночь. И опять сотни километров дороги...
Кончилась Россия - в Белоруссии подсели ещё пару пассажиров и наконец Брест - граница…
На границе пришлось томиться несколько часов и когда наконец автобус пересёк границу, все облегчённо вздохнули. В одиннадцать вечера, автобус остановился в каком-то польском придорожном кафе. Наконец-то их покормили горячей пищей. Вообще весь план поездки отставал где- то на сутки от графика, но это была беда не только этой российскогерманской автобусной фирмы, в начале двухтысячных…
Когда-то, в начале девяностых их было только несколько в Германии и они придерживались ещё каких-то норм и порядка. Но когда фирмы стали расти как грибы, то и добиваться своей прибыли они стали любыми путями, т.е. в ущерб своему престижу, попросту набивая себе карманы, плюя на всё и вся. Вот так было и в этом случае.
За месяц до отъезда, Андрей с отцом ездили в Саратов, открывать визы. Вот тогда-то они и насмотрелись, как «автобусники», словно стервятники охотились за своими пассажирами. Тут было всё: и нелестные отзывы о конкурентах и откровенное «поношение» тех же, порой даже в нецензурных выражениях. Поначалу они с отцом, в знак солидарности хотели ехать с фирмой Райхерт. Но когда они увидели погрузку одного автобуса и отправку его, они сказали - нет, с Райхерт никогда... Чем конечно вызвали гнев «раскатавших на них губу» работников фирмы. Когда они покидали своды этой фирмы, вслед им летел нецензурный мат «интеллигентных» офисных работников. Выйдя от них, они перешли в первое попавшиеся бюро напротив: это была фирма «Рутц» и заключили с ними договор. Кто мог предположить, во что это выльется позже...
Ну, а теперь они чертыхались про себя кляня и эту фирму, «телепаясь» с опозданием на сутки, по Польше. Ко всему прочему, неопытный водитель ночью «заплутал» и проехал сотни километров в сторону. Только утром, второй водитель «разглядел» его ошибку и они потеряли ещё несколько часов. После завтрака в каком-то захудалом кафе (завтрак был одно "название" и вся семья наверное, вспоминали копчёных бабушкиных уток, которых они съели ещё в первые два дня пути к Москве)- двинулись вдоль границы, по направлению на север. Чтоб сгладить, свой промах, водители включили хорошую комедию и дорога не казалась уже такой нудной.
Около полудня они достигли немецкой границы. Произошло это 29 декабря. Остановка была короткой по сравнению с предыдущими, проверили только документы. Правда с кем-то возникла небольшая заминка, но всё обошлось и автобус двинулся по направлению к Берлину. Достигли его за пару часов езды. Там была пересадка пассажиров следующих в сторону Дрездена. Там же семья Райхерт попрощались со свояком Анатолием - он был уже дома, а им ещё предстояло несколько часов езды, до их первого лагеря. Около одиннадцати ночи, они ровно через четверо суток прибыли в лагерь Фридланд.
Немного отступлю от повествования и расскажу об этом лагере. В 1945 году британскими оккупационные власти построили этот лагерь на земле исследовательской лаборатории Гётингенского университета. Поначалу лагерь принимал немецких военнопленных из Советского Союза, а в более поздние годы он стал использоваться как лагерь для беженцев из ГДР.С 1980-х годов Фридланд стал одним из многочисленных лагерей приёма поздних переселенцев из стран бывшего СССР и Восточной Европы. Вначале, таких лагерей в Германии было несколько, но с сентября 2000 года в связи у меньшением потока переселенцев все лагеря, кроме Фридланда были закрыты. К сведению: расположен лагерь почти в ценре страны, на пересечении важных железнодорожных путей и после войны находился также на стыке трёх оккупационных зон. Видимо все эти факторы и повлияли на то, что Фридланд был выбран для дальнейшей работы с переселенцами. Так семья Райхерт прибыла в своё первое место поселения в Германии. Но вернёмся к нашему повествованию...
В лагере Фридланда их ждал настоящий сюрприз… Вторые сутки, их дожидался друг семьи - дядя Павел Гайдельбах. Живя сам только год в Германии, он узнал номер автобуса и уже со времени их отъезда из Москвы, с напряжением «прослеживал» их маршрут. Это было поистине неожиданность для них всех - знак истинной дружбы. На глазах прибывших стояли слёзы, от всех этих напряжённых четырёх суток кошмарной езды. Там было всё - нервотрёпка, когда все уже переругались друг с другом и казалось бы конец света... Каково-же было их удивление, увидеть знакомое лицо всеми любимого человека…
Дядя Павел был им с детства знаком и любим, в любой его приезд. И поэтому это было символично, что встретил их именно он, а не кто-то из родственников. Наверное этот момент запомнился на всю оставшуюся жизнь, всем членам этой большой семьи Райхерт, вернувшейся на родину предков через двести тридцать три года, после того как их предки ушли в далёкую Россию…
Несколько дней проведенных во Фридланде, были яркими и запомнились всем также, потому что это были первые дни пребывания на родине предков. Были разные ситуации, происшедшие с ними в эти дни. Это и встреча нового года в походных условиях и приезд близких родственников, посетивших их в первые дни пребывания. Так же как посещение магазинов и других мест, в общем всё то, что было ново и интересно для них. Первые впечатления Генриха (уже во Фридланде, он официально стал Генрихом, узаконив свое желание на немецкое имя): слушая речь немцев он порой думал, что он оглох. Многие слова были непонятны, речь была слишком быстра. Когда он сам пытался сказать что-то на немецком, его не покидало такое ощущение, что его язык одеревенел. Ему было стыдно и обидно, что там в России они стеснялись в домашнем кругу говорить на диалекте и отвечали родителям по русски. Теперь это всё "выходило им боком". Но что интересно, когда он смотрел передачи по телевизору, он понимал буквально всё. Но ведь это была берлинская тобишь литературная речь. Про себя Генрих думал - ничего освою, чтобы это мне ни стоило. Главное чтобы сыну не было трудно, как назло в школе он учил англиский.
После оформления всех формальностей и документов, а это заняло несколько дней им было объявлено решение: они едут в бывшую ГДР и там их определят на постоянное место жительства. По этому поводу было много споров и разногласий в семье, разделившей её на несколько лагерей. Генрих, так как он считался главой своей семьи и проходил по 4 параграфу, хотел попасть сразу на запад. Но чиновники, не собирались слушать мнение каждого члена семьи, они считали эти несколько семей одной семьёй - под началом главы, Александра старшего. Чиновниками было вынесено «Саламоново решение», раз старшие хотят в Берлин, значит пусть все и едут в Берлин. Но их сразу предупредили: Берлин переполнен, поселитесь где-нибудь в пригороде. Вот так постепенно, они стали вживаться в мир немецкой бюрократии.
На пятое января был назначен их отъезд на землю Бранденбург, в Эрфурт. Это был их первый опыт самостоятельной поездки по Германии, на поезде. Этакий «цыганский табор» - от мала до велика, снующий по перрону. Было несколько пересадок, самая длинная в Лейпциге. Но всё было хорошо организованно, везде на вокзалах их встречали и провожали до очередного поезда, молодые люди из «Красного креста». Из Эрфурта, они ехали несколько минут на электричке и наконец сошли на маленькой станции Пайц. Граница с Польшей была буквально рядом. Генриху запомнилась атомная электростанция на польской стороне, выбрасывающая в небо огромные клубы пара. Их уже ожидали два микроавтобуса, которые повезли их в городок расположенный в двух километрах от железной станции.
В двух блочных пятиэтажках находился перевалочный лагерь «шпейтаусзидлеров» из бывшего СНГ. Скорее всего это были бывшие казармы, ограниченного контингента советских войск в Германии. После того как военные ушли из страны, казармы эти приспособили под этот лагерь. Обстановка в комнатах была проста и состояла из двухярусных кроватей, стола и стульев, небольшого холодильника и платяного шкафа. На входе, в небольшой нише, между двумя комнатами (на маленькую и большую семьи) стояла электроплита. Из коридора этих двух комнат можно было попасть в душевую и умывальник, предназначенный также и для соседней секции, состоящей из таких же двух комнат. Почти всех из большой семьи Райхерт поселили рядом, на пятом этаже, а вот семью младшей сестры на четвёртом - отдельно.
Медлено потекли дни и недели безделья. Пару дней ими занимались по поводу оформления бумаг и перепроверки языкового теста, а потом они были предоставлены сами себе. Для брКогда, весь городок был изучен от начала, до конца, все магазины и автосалоны - каждый новый день, был уже пыткой.
С ними происходили всякие приключения и казусы, как и у всех, по началу. Это и ожидание когда откроется дверь в супермаркете, когда кто-то выходил оттуда. И неумение пользоваться весами, которые, выдают чек на взвешенный товар. И многое, многое другое. Наверное, по этому поводу была написана и издана книга анекдотов про «аусзидлеров». После трёх недель безделья, когда уже всё настолько обрыдло, в семье начал зарождаться бунт. Первым сорвался зять, испортив документы своей семьи. Все были в шоке и после этого скандала, за неделю, был решён вопрос с их местом жительства. Но до самого конца, место, куда их должны были поселить, держалось под покровом тайны.
В день отъезда подъехал большой автобус и микроавтобус. В микроавтобус были загружены вещи их семьи (вернее семьи - состоящей из пяти семей) и семьи евреев с Украины, состоящей из трёх взрослых, ребёнка и собачки «баллонки». Их вещи заняли, ровно половину микроавтобуса и молодая дама, дочь стариков, ещё командовала, куда какой ящик и сумки поставить. Семья Райхерт на фоне их вещей выглядела, нищей. Ехали несколько часов и когда автобус, съёхав с автобана и проехав километров десять, оставляя позади посёлки и небольшой городишко, свернул на дорогу, пролегающую в тёмном лесу, все затихли. Водитель объявил: подъезжаем, семья Райхерт приготовьтесь…
Остановив автобус, сбоку обшарпанной остановки, водитель открыл двери и спустился по трапу. На улице, из встречающих была только пожилая дама, с папкой в руках, водитель поприветствовал её и видимо, отcчитался перед ней. Дама взошла на ступеньки автобуса и на лице её расцвела улыбка.
- Халло. Гутен таг, фамилие Райхерт. Их бин фрау Кауниц, ире бетроейерин. Битте аусштайген, зи зинд, цу хаузе – проговорила она нараспев. Оторопевшая семья Райхерт, созерцала окрестный вид. Вокруг был лес, с левой стороны виднелось несколько красивых двухэтажных домиков. С правой стороны виднелись дома, но не такие ухоженные, скорее наоборот; какие-то серые бараки. И в этой «тьмутаракани» им предстояло жить. Генриху вспомнилось, как они пугали, только вчера, свою женскую половину: «что, мол на новом месте нужно будет в туалет, в лес ходить». От заезжего продавца «русского магазина», они узнали, что жить их определили в небольшой посёлок в лесу. Но они ему, так до конца не поверили, что это действительно так, пока действительность не открыла им глаза. Настроение всех, совсем упало, когда пустой автобус отъехал, увозя сварливую семью евреев в город Бранденбург. Генрих, подумал про себя « вот, так кому что…» и сглотнул горькую слюну.
А их «бетройерша», Генрих еле выговорил про себя это слово, продолжала «щебетать», знакомясь с членами семьи и приглашая их пройти, в сторону красивых домов. – «Слава богу, хоть не к баракам» подумал снова он про себя и подхватил свою сумку. В течении получаса, все получили ключи от новых квартир и ринулись осматривать их. В некоторых уже была расставлена мебель и всё необходимое для нормальной жизни. В каждой квартире стояли новые холодильники, стиральные машины и электроплиты.
В квартире Генриха и его сына ещё кипела работа, заносили мебель. Состояние мебели было поддержанное, но приличное. На кухне было всё необходимое, вплоть до штопора для вина, тоже всё не новое, кроме набора кастрюль со стеклянными крышками. Постепенно настроение стало подниматься, от всего увиденного, они даже не ожидали, что их так встретят. Генриха поселили на втором этаже, куда вела красивая витая деревянная лестница. В квартире на первом этаже, под ними поселили отца с матерью. Старший брат и сестра получили квартиры, в другом доме, но в одном подъезде; брат наверху, сестра внизу. Младший брат, как самый многодетный получил четырёхкомнатную квартиру, неподалеку от остановки. В общем, все остались, более-менее довольны.
Фрау Кауниц – их опекунша, собрала всех вместе и объяснила план их действий, в ближайшие дни. Вечером все собрались в доме у Владимира. Его дом стоял пустой, из четырёх квартир, заселенна была только одна. Пропустив сто грамм, Владимир хвалился - «Я тут как король, теперь буду - всё моё». Так за разговорами и прошёл, их первый вечер, на новом месте. Всё бы хорошо; но не было телефонов в домах, и ближайший магазин был в пяти километрах пути.
От других жильцов, таких же аусзидлеров они узнали историю этих домов. Оказывается, лет пять назад эти новенькие дома были построены канадской благотворительной организацией и предназначались для реабилитации наркоманов. Вернее семейных наркоманов – семей, где наркоманы оба родителя. Поэтому и не были предусмотрены телефоны, для предотвращения связи с внешним, опасным для них, миром. Но, что-то, не получилось у них тогда с этим экспериментом, и дома стояли пустые.
Но год назад, фирма, купившая эти дома, благополучно заключила договор с «социаламтом» и в дома стали заселять русских «аусзидлеров». А наркоманы жили в общежитие на краю посёлка и занимались гончарным делом, в мастерской, расположенной неподалеку от домов «аусзидлеров». Как потом оказалось все коммунальные расходы наркоманов «оплачивали» жильцы этих новеньких домов, из своих «перерасходов» по отоплению. Но это уже другая история…
Когда, в очередной раз, были урегулированы бумажные дела в «амтах», выяснилось, что полугодичных языковых курсов, которые они обязаны пройти, в ближайшее время не предвидится. Вернее не набирается количество людей в группу. Только в конце марта, им предложили альтернативу – ездить за сорок километров в Потсдам. Они уже были согласны и на это.
Что произошло за эти два с половиной месяца, пребывания на новом месте?
Уехал на родину зять, не вписавшись в здешнюю жизнь. Это семейная драма, и коснулась она не только нашей семьи. Много судеб, разрушила жизнь у переселенцев из бывшего СНГ, хоть в начале их пути здесь, хоть на протяжении нескольких лет их жизни в Германии, таковых примеров сотни, а может и сотни тысяч. Наверное только через пару поколений , рождённые уже здесь, будут жить , как все здешние .
Но, пока это случится, также и будут ломаться судьбы, разваливаться семьи. Германия, её строй и жизненный уклад, на многих повлиял положительно, т.е. люди нашли своё место в жизни. Но для многих, это стало непреодолимой преградой, поломавшее и разрушившее многие семьи и судьбу отдельных людей. И от этого никак нельзя уйти, проблемма переселения людей и их интегрирования в чужой стране, была и остаётся проблеммой, уже сотни лет, во всех странах мира.
Интересует всё о Райхерт с Волги.Также интересует фамилия Герониме,Ортман,Бокслер,Шюллер из Мариенталь на Волге.Интерес по колониям Запорожья(Блюменталь, Ляйтерхаузен и т.д.)- фамилии Лайер(Лейер) и Бернгардт.
Наталия
Постоянный участник
Сообщения: 6193
Зарегистрирован: 07 янв 2011, 19:55
Благодарил (а): 8072 раза
Поблагодарили: 19787 раз

Re: Проба пера...

Сообщение Наталия »

heiner писал(а):Продолжение следует….
Хайнер! Ты забыл? Давай и сюда продолжение. А ещё лучше на постоянное место, на Авторскую страницу Хайнриха Райхерта. Соскучились все по тебе.
Интересуют:
- Schmidt aus Susannental, Basel
- Oppermann(Obermann), Knippel aus Brockhausen, Sichelberg
- Sinner aus Schilling,Basel
- Ludwig aus Boregard
- Weinberg aus Bettinger
- Schadt aus Schilling
- Krümmel aus Kano,Basel,Zürich
- Hahn aus Glarus
Аватара пользователя
Тина Л
Постоянный участник
Сообщения: 510
Зарегистрирован: 08 янв 2011, 18:45
Благодарил (а): 578 раз
Поблагодарили: 389 раз

Re: Проба пера...

Сообщение Тина Л »

Хайнрих,читать ,безусловно, интересно.
Написала в личку....
Аватара пользователя
Heinrich Reichert
Модератор
Сообщения: 2370
Зарегистрирован: 05 янв 2011, 01:08
Благодарил (а): 2249 раз
Поблагодарили: 4652 раза

Re: Проба пера...

Сообщение Heinrich Reichert »

Наталия писал(а):Хайнер! Ты забыл? Давай и сюда продолжение. А ещё лучше на постоянное место, на Авторскую страницу Хайнриха Райхерта.
Да нет Наташа, вспоминал.Недавно подумал- а ведь обещал же д.Жене Райхерт(своему вдохновителю, на описание истории нашего рода). Да только почему-то стыдно становится за грамматические и технические ошибки, по изложению материала. Хотя:
"Умение хорошо писать — это не дар от природы. Этому нужно учиться."
Дэвид Огилви
Вот несколько советов о том, как надо писать...
Пишите, как вы говорите. Естественно.
Используйте короткие слова, короткие предложения и короткие абзацы.
Выражайтесь просто, без претензий на интеллектуальность.
Никогда не используйте такие слова, как «концептуализация» или «децентрализация».
Всегда проверяйте достоверность цитаты.
Читайте написанное вслух на следующее утро — скорее всего, вы захотите доработать текст.
Если вы работаете над чем-то очень важным, то попросите коллег высказать свое мнение о написанном.
Хотелось бы вернуться к тому, что я начал и продолжить. Но опять же, для того чтобы писать, надо иметь основу для этого, а не высасывать всё из пальца.Пока что я впитываю в себя как губка, историю наших предков - на реальных документах, на трудах современников и осмысливаю всё это. Возможно когда нибудь я и вернусь к тому, что я когда то задумал -написать роман трилогию о судьбе моего первого предка на Волге, о его праправнуке и о том, как их потомок вернулся на родину предков. Но до того, чтоб не "смешить народ", мне надо научиться правильно писать и излагать свои мысли.

А пока я разрываюсь между посменной работой, заглядываю урывками на форум, чтоб не отстать от реальности. Иногда "поддавшись" на чей то вопрос пытаюсь охватить необъятное - роюсь в документах ищу ответы, теряю массу времени. А иногда, в итоге стоишь в смятении, перед стеной молчания задавшего вопрос. А время тикает и уходит в бесконечность.Последнее время занимаюсь "Кавказом". Хотелось бы написать историю колоний Константиновской и Каново, ну и заодно "прихватить" и другие малоизученные колонии Ставропольского края.Но тогда получится, что-то вроде "Историко-географического справочника по немецким колониям Ставрополья". Конечно не хватает материала и желательно поработать в архивах, получить сведения от очевидцев( тех которые ещё живы и что-то помнят). Но на это нужно и время и деньги (как это не парадоксально). Да, кстати, чуть не забыл! У меня ещё есть семья (пока...).Но думаю, что у меня всё ещё будет. Вот только бы времени хватило, успеть бы...Вот такие пироги, Наташа.
Интересует всё о Райхерт с Волги.Также интересует фамилия Герониме,Ортман,Бокслер,Шюллер из Мариенталь на Волге.Интерес по колониям Запорожья(Блюменталь, Ляйтерхаузен и т.д.)- фамилии Лайер(Лейер) и Бернгардт.
Наталия
Постоянный участник
Сообщения: 6193
Зарегистрирован: 07 янв 2011, 19:55
Благодарил (а): 8072 раза
Поблагодарили: 19787 раз

Re: Проба пера...

Сообщение Наталия »

heiner писал(а):успеть бы...
Успеешь, Хайнер! Успеешь! Ты ещё так молод! Главное, что есть желание, есть, о чём так хочется рассказать.
heiner писал(а):У меня ещё есть семья
Сделай (постарайся) свою семью союзником, а ещё лучше соратником своего творчества.
Тогда писать для тебя будет сплошным удовольствием.
heiner писал(а):желательно поработать в архивах, получить сведения от очевидцев( тех которые ещё живы и что-то помнят)
А вот это очень важно! Что касается сведений от очевидцев, то это мы многие не дооцениваем, а точнее, опаздываем с этим. Даже, когда они совсем рядом, не говорим, суета нам не даёт, а потом пытаемся укусить локоть, да не получается. Пока живы дорогие нам люди, беседуйте с ними, не наступайте на те грабли, на которые уже многие наступали. Это я уже обращаюсь ко всем форумчанам. И к тем, кто пишет, и к тем, кто ещё не помышляет. Но это желание может придти. Но тогда будет уже поздно.
heiner писал(а):пытаюсь охватить необъятное
Понимаю тебя, Хайнер! Помощи ждут от тебя. Тем более, что знающих южные колонии раз-два и обчёлся. Или, может, я ошибаюсь? Но ты как-то делай это не в ущерб себе, своему большому желанию писать. Пиши, пока пишется. Хотя бы в час по чайной ложке. Всё-таки будет какое-то движение вперёд.
heiner писал(а):не высасывать всё из пальца
Это я бы назвала твоей творческой фантазией и творческим воображением. Но основа, конечно, нужна. И она у тебя есть. И пополнить её есть где. Почитать - достаточно имеется. Но опять, ты скажешь, всё упирается во время. А его хронически не хватает. Если есть бумажные источники, то читай везде, где можно. В автобусе, в перерывах между работой. В туалете, как ни странно. За едой. Плохие даю советы. Но что делать? А главное, чтобы тебя понимали дома, сопереживали и ЭТИМ хотя бы помогали. Разболталась я что-то.
Успехов тебе, Хайнер! Движения вперёд! Мы все ...в ОЖИДАНИИ. С уважением Наташа.
Интересуют:
- Schmidt aus Susannental, Basel
- Oppermann(Obermann), Knippel aus Brockhausen, Sichelberg
- Sinner aus Schilling,Basel
- Ludwig aus Boregard
- Weinberg aus Bettinger
- Schadt aus Schilling
- Krümmel aus Kano,Basel,Zürich
- Hahn aus Glarus
Аватара пользователя
Heinrich Reichert
Модератор
Сообщения: 2370
Зарегистрирован: 05 янв 2011, 01:08
Благодарил (а): 2249 раз
Поблагодарили: 4652 раза

Re: Проба пера...

Сообщение Heinrich Reichert »

Наталия писал(а):В автобусе
Уже забыл когда пользовался этим траспортом
Наталия писал(а):в перерывах между работой
Добравшись от рабочего места до комнаты отдыха(на это уходит две-три минуты),приготовив чай и прожевав свой бутерброд(на это уходит минут десять),цепляю очки, достаю книгу и настраиваюсь на чтение,ну а тут как назло проходят полчаса обеденной паузы( и опять в "хомут" до конца смены).Мне ещё повезло, что у меня работа в пяти километрах от дома, а не в 50-100 км как у некоторых.И мне не надо терять порой до четырёх часов, чтобы добраться до работы и с работы.Такова реальность нынешнего времени в Европе.

Конечно, если бы мне "повезло" и я оказался безработным, у меня бы была масса свободного времени. *WRITE* Но я не хочу этого: заглядывать в рот социальным органам( вернее чтоб они мне заглядывали...) Моя Татьяна "понимает" мою страсть, но я думаю она понимает её, пока нам хватает денег(на всё про всё).Иначе бы ]:-> Пардон, увлёкся( как говорил один мой знакомый -он слишком много болтал... :-D )
Наталия писал(а): В туалете, как ни странно.
Долго не посидишь, могут подумать-что я там делаю!? :-D
Наталия писал(а): За едой.
Негде книгу положить, можно получить подзатыльник -ты бы ещё сам на стол залез... :-D
Наталия писал(а):Но что делать?
Да просто выдернуть интернетовский шнур из гнезда и сидеть- писать, писать, писать... *WRITE*
Ладно, пока Натальи и все остальные други. Пойду, налью сто грамм :sm200: Может муза посетит меня :sm217: :-D
Интересует всё о Райхерт с Волги.Также интересует фамилия Герониме,Ортман,Бокслер,Шюллер из Мариенталь на Волге.Интерес по колониям Запорожья(Блюменталь, Ляйтерхаузен и т.д.)- фамилии Лайер(Лейер) и Бернгардт.
Наталия
Постоянный участник
Сообщения: 6193
Зарегистрирован: 07 янв 2011, 19:55
Благодарил (а): 8072 раза
Поблагодарили: 19787 раз

Re: Проба пера...

Сообщение Наталия »

Heinrich Reichert писал(а):Может муза посетит меня
Хайнер! Как твоя Муза? Думаю, что скучать тебе не даёт. И это замечательно. Вернулась к твоей прозе. Нравится. О тех временах мало кто пишет. А потому рекомендую продолжать и посылать. Куда, сам знаешь.
Интересуют:
- Schmidt aus Susannental, Basel
- Oppermann(Obermann), Knippel aus Brockhausen, Sichelberg
- Sinner aus Schilling,Basel
- Ludwig aus Boregard
- Weinberg aus Bettinger
- Schadt aus Schilling
- Krümmel aus Kano,Basel,Zürich
- Hahn aus Glarus
Аватара пользователя
Heinrich Reichert
Модератор
Сообщения: 2370
Зарегистрирован: 05 янв 2011, 01:08
Благодарил (а): 2249 раз
Поблагодарили: 4652 раза

Re: Проба пера...

Сообщение Heinrich Reichert »

Наталия писал(а):Как твоя Муза?
С тех пор как это писал, не заходила. *SCRATCH*
Heinrich Reichert писал(а):Хотелось бы вернуться к тому, что я начал и продолжить...
Но я всё больше сейчас в статистических делах - переписи и прочее... *WALL* *WRITE*
Heinrich Reichert писал(а):Возможно когда нибудь я и вернусь к тому, что я когда то задумал -написать роман трилогию о судьбе моего первого предка на Волге, о его праправнуке и о том, как их потомок вернулся на родину предков. Но до того, чтоб не "смешить народ", мне надо научиться правильно писать и излагать свои мысли.
:sm183:
Наталия писал(а):и посылать.
Кого посылать %) и куда посылать :-D ?!?
Интересует всё о Райхерт с Волги.Также интересует фамилия Герониме,Ортман,Бокслер,Шюллер из Мариенталь на Волге.Интерес по колониям Запорожья(Блюменталь, Ляйтерхаузен и т.д.)- фамилии Лайер(Лейер) и Бернгардт.
Nina.Bibik.Kenig
Постоянный участник
Сообщения: 83
Зарегистрирован: 27 сен 2014, 22:45
Благодарил (а): 1790 раз
Поблагодарили: 373 раза

Re: Проба пера...

Сообщение Nina.Bibik.Kenig »

Уважаемый Генрих! Я с большим удовольствием прочитала твой роман. Мне понравился. Я, конечно, не специалист, но думаю,что надо писать чуть интереснее, чтобы могли читать не только мы,которые читают всё про немцев,так как раньше мало где можно было прочесть, что касалось российских немцев , но чтобы интересно было нашим потомкам у которых будет выбор. Прости, это я так думаю, написано немного скучновато, надо чуть-чуть оживить твой роман.
Я может и не права, я просто читатель.
Генрих , напиши обязательно продолжение,ждём, писать не бросай. Успехов тебе в дальнейшей работе!
с уважением, Нина.
Nina.Bibik.Kenig
Постоянный участник
Сообщения: 83
Зарегистрирован: 27 сен 2014, 22:45
Благодарил (а): 1790 раз
Поблагодарили: 373 раза

Re: Проба пера...

Сообщение Nina.Bibik.Kenig »

В жизни каждого из нас наступает момент, когда вольно или невольно,подводишь черту своей жизни: вспоминаешь о главном и значимом,всё чаще вспоминаешь о давно ушедших горячо любимых родителях. И вот год назад я написала для внуков, чтобы они помнили и не забывали,что четвёртая частица их крови - немецкая, так как мои дети и внуки уже русские. Написала и положила в документы. А когда я нашла этот сайт,за что бесконечно благодарна создателям( история ещё скажет своё слово о важности и значимости его),решила напечатать,чтобы Вы,дорогие форумчане, высказали своё мнение, для меня это важно. Заранее прошу прощение, если что-то не так, я не специалист и писала для своей семьи, но главное писала от души.


Горькая память.
В моей крови есть капелька всех Вас,
Моя душа скорбит, болит и помнит,
Вы смотрите с небес на нас
И Вас мы все должны запомнить.
Спасибо матушке Екатерине,
Что наших предков позвала,
В Поволжье землю нам дала,
Россия наша родина поныне.
Тогда ты приняла нас как своих
И не было средь нас чужих,
Приехали умельцы и таланты,
Военные, врачи и коммерсанты,
И сердцем и душой Россию полюбили,
С надеждой, верой, честно ей служили,
Хоть не богато мы здесь жили,
Но голодовку,всё же, пережили,
Детей растили,строили дома,
Но почему же нас ты предала?
Всё что нажили, всё ты забрала
И многих расстреляла за любовь к России.
Прошли года,но вновь у нас беда,
Ведь началась проклятая война.
В предательстве нас обвинили,
В Сибирь и в Азию нас выселить решили.
Оставили мы всё. Загнали в товарняк
И повезли,как скот, в тайгу глухую,
Не думали тогда,что нет пути назад
И больше не увидим мы сторонушку родную.
И слёзы горькие катились по щекам,
В дорогу дальнюю печально Волга провожала,
С тревогой, с болью, птицы вслед кричали нам,
Земля родная, провожая нас,стонала.
Всё дальше, дальше от Поволжья уезжали.
Куда везут, спросить нельзя,молчали.
Всё чаще тихо тяжело вздыхали,
Что предстоит нам пережить не представляли.
И каждый стук колёс,как колокол в набат
С тревогой извещал,что нет пути назад.
По три часа нас в тупиках держали,
А белый свет лишь в щели мы видали.
Один раз в день на полустанках нас кормили,
Дорогу многие не пережили,
Лишь Бога пощадить себя просили
За каждый день его благодарили.
Нескоро мы в Сибирь попали,
С оружием нас охраняли,
Чтоб никуда мы не сбежали,
С родной страны сбежать и не мечтали.
И от тоски и боли сердце жмёт в груди,
Охранники кричали: "Вы фашисты! Вы враги!"
Не понимали мы за что нас так,
Мы просто немцы. Немец, значит враг!
Но мы же не фашисты
И среди нас есть тоже коммунисты.
Голодные, холодные, без прав,
Трудились молча мы, не поднимая глаз,
И лучше было ,если не было бы нас,
Совсем бы не было немецкого народа.
Нам тяжело было в тылу,
Да лучше бы послали на войну.
Где ясно: рядом свой, а там чужой,
А здесь враги в стране родной.
Казалось,дальше жить уж не было надежды,
Тяжёлый, адский труд валил нас с ног,
И лишь в коротких снах мы жили,как и прежде,
А утром день за днём всё повторялось вновь.
Работали, старались из последних сил, победу ждали,
А если что не так, жестоко в нас стреляли.
Но вера в лучший день нас заставляла жить,
И каждой прожитой секундой дорожить.
Как выжили? Наверно, ради нас,
Чтоб жили счастливо сейчас.
Ура, победа! Кончилась война!
Хотели мы домой, но не пустили,
Навечно в ссылку нас определили:
"Ты всё равно у нас чужой,
И будешь здесь,пока живой."
Распорядились где нам жить,
Назад нельзя,а здесь не всюду нас пускают
И никуда негласно нас не принимают.
Мы жили скромно, верили тебе,
Ведь родину и мать не выбирают.
Прошли года...
Не стало многих уж тогда,
До дней счастливых не дожили,
Как тихо, молча нас простили,
Но тот кошмар мы не забыли.
Мы стали вспоминать,хоть всех нас разлучили.
Откуда? Кто? И из какого рода?
Что есть родня, что из немецкого народа,
Родной немецкий мы уже почти забыли,
Немецкого стеснялись,на русском говорили.
Но вот Германия нас стала принимать,
Всё больше стало немцев уезжать,
Всё нажитое нам опять пришлось бросать,
Немецкий,как когда-то русский,вновь нам надо изучать,
К культуре европейской привыкать.
В России больше чем два века мы прожили,
Всем сердцем мы Россию полюбили.
Теперь мы россияне,а не немцы как здесь раньше были,
А там же, как и здесь, мы всё равно будем чужими,
Но в сердце каждого из нас остался след,
Униженных и очень страшных лет.
Не верю, что тогда нельзя было иначе,
Давайте вспомним поимённо всех,
За сильных предков наших мы поплачем,
Хорошей жизни мы давно уж заслужили,
Хоть наши предки не дожили,
За наших предков мы простили,
Но прошлое,конечно, не забыли.
Я жизнь свою бы отдала за Вас,
Чтоб только жили Вы сейчас.
Пусть вечная Вам слава будет!
Вас наше поколение не забудет!
Хоть не герои Вы, а Вами я горжусь!

С уважением, Нина.
Наталия
Постоянный участник
Сообщения: 6193
Зарегистрирован: 07 янв 2011, 19:55
Благодарил (а): 8072 раза
Поблагодарили: 19787 раз

Re: Проба пера...

Сообщение Наталия »

Nina.Bibik.Kenig писал(а):решила напечатать,чтобы Вы,дорогие форумчане, высказали своё мнение, для меня это важно.
И правильно, Ниночка сделали, что напечатали. Чувствуется, что Вы-душевный и творческий человек. А главное, что сохраняете память о нашем немецком народе, о своих близких, помните и знаете их историю. Форум и сайт, куда Вы пришли, именно для таких людей. В этой теме Вы можете поделиться своими воспоминаниями о прошлой жизни, жизни наших российских немцев. Рассказать запомнившиеся эпизоды из прошлого, которые Вам рассказывали Ваши родители, бабушки и дедушки. Из живого слова каждого из нас складывается подлинная история наших предков. Я желаю Вам на нашем форуме не скучать, побольше читать материалы сайта, на который легко выйти, делиться своими впечатлениями о прочитанном. И , разумеется, самой писать. Здесь все люди добрые, отлично понимают, что пишут не профессиональные писатели, а любители. Но ведь правдивое слово новичка в слове ещё дороже всем, чем слово писателя. Да и писателями становятся, а не рождаются. Хотя и это тоже спорно. Я желаю Вам удачи во всём.
С уважением Наталия Шмидт.
Интересуют:
- Schmidt aus Susannental, Basel
- Oppermann(Obermann), Knippel aus Brockhausen, Sichelberg
- Sinner aus Schilling,Basel
- Ludwig aus Boregard
- Weinberg aus Bettinger
- Schadt aus Schilling
- Krümmel aus Kano,Basel,Zürich
- Hahn aus Glarus
Elena Maurer
Постоянный участник
Сообщения: 128
Зарегистрирован: 08 янв 2011, 20:55
Благодарил (а): 1645 раз
Поблагодарили: 613 раз

Re: Проба пера...

Сообщение Elena Maurer »

Nina.Bibik.Kenig писал(а): Nina.Bibik.Kenig » Вчера, 23:35
Nina.Bibik.Kenig писал(а):Горькая память.[/quote
Нина, дорогая, спасибо тебе и поклон за твои стихи
Nina.Bibik.Kenig
Постоянный участник
Сообщения: 83
Зарегистрирован: 27 сен 2014, 22:45
Благодарил (а): 1790 раз
Поблагодарили: 373 раза

Re: Проба пера...

Сообщение Nina.Bibik.Kenig »

Спасибо Вам огромное ! Для меня важно то, что Вы разделяете боль и страдания огромного немецкого народа, так долго молчавшего и не напоминавшего о себе. В каждом из нас эта боль жила долгие годы и вот только благодаря этому сайту я смогла её выразить, многое узнать и с большим интересом продолжаю узнавать о жизни наших предков.
Низкий поклон всем создателям и участникам сайта " Немцы Поволжья!"
Бесконечно Вам всем благодарна!
С уважением, Нина.
Аватара пользователя
Ruben
Постоянный участник
Сообщения: 587
Зарегистрирован: 07 янв 2011, 00:05
Благодарил (а): 422 раза
Поблагодарили: 1336 раз

Re: Проба пера...

Сообщение Ruben »

Nina.Bibik.Kenig писал(а):боль и страдания огромного немецкого народа, так долго молчавшего и не напоминавшего о себе.
Не согласен :-)
И не молчали, и "напоминали"...
Другое дело, что не были услышаны ]:->
------
Ruben
Nina.Bibik.Kenig
Постоянный участник
Сообщения: 83
Зарегистрирован: 27 сен 2014, 22:45
Благодарил (а): 1790 раз
Поблагодарили: 373 раза

Re: Проба пера...

Сообщение Nina.Bibik.Kenig »

Душа болит. Вот вечер тихо наступает,
Последний солнца луч погас вдали.
Оставив все дела, компьютер я включаю:
"Поволжский форум, что знаешь, расскажи."

Хоть говорят, что время лечит, всё проходит,
Но день за днём всё больше хочется узнать.
Родные наши земляки, живите дольше,
Пожалуйста, успейте всё нам рассказать.

Страницу за страницею листаю,
Я вместе с вами, будто в прошлом проживаю,
И виртуально по Марксштадту я шагаю,
Дома, что сохранились, я взглядом провожаю.

Я не могу понять, за что такая нам судьба?
Как много горя наши предки пережили!
По справедливости, по совести хотели мы тогда,
Как было раньше. Но нам не разрешили.

С надеждой, с болью в сердце мы поехали опять,
Туда, где раньше предки наши жили,
Германии спасибо, что приняла назад,
Российских немцев, что в России так и не прижились.

И много лет пройдёт, быть может,
Чтоб понять России - зря оттолкнула нас тогда.
Ведь судьбы наши так были похожи,
И море слёз, и горя хлебнула ты сполна.

Мы по России тосковать будем всегда.
И жить нам на чужбине легче всё же, может.
Прожить без родины, конечно, можно иногда,
Если душа молчит и душу не тревожить!
Наталия
Постоянный участник
Сообщения: 6193
Зарегистрирован: 07 янв 2011, 19:55
Благодарил (а): 8072 раза
Поблагодарили: 19787 раз

Re: Проба пера...

Сообщение Наталия »

Небольшая работа из моей книги "Сусанненталь. Ответы на незаданные вопросы", глава: Этюды о Сусаннентале.
Книга только пишется.

Прощание с Сусанненталем

Много я прочитала воспоминаний о депортации, о том, как она проходила, в целом, в Немповолжье и, в частности, в отдельных колониях. Везде повторялось одно: горе, слёзы, невосполнимая утрата от потери родины, мычание коров, лай собак, суета, военные, баржи, подводы, наспех приготовленная еда в дорогу и прощание… Но каждый, кто писал об этих горьких днях, пропуская всё через своё сердце, писал и о своём. Вот что мне написал об этом горьком дне Генрих Иванович Лебер (Löber).

« Когда Указ от 28 августа 1941 года вступил в силу, люди начали спешно упаковывать то, что считали нужным и что разрешалось взять с собой. А мы, молодые, бегали по улицам, видели, как старшие волновались, как плакали. Чтобы как-то себя успокоить, я решил поехать на Кульстан, что был в 6 км от села. Там стоял дом, в котором родители жили, пока строился новый в селе. Там был большой сарай и амбар, в котором хранилось зерно. Я пошёл на хоздвор, взял верблюда, запряг его и поехал на Кульстан. Там было тихо, ни души. Перед сараем в ряд стояла техника: комбайн «Коммунар» и три трактора. Я проявлял большой интерес к технике, многое уже мог. Знал, как завести, как включать и выключать комбайн и трактор. Вот и тут решил завести комбайн. Включил – хорошо работает. Включил и трактор – и он исправен, легко завёлся. Получил большое удовлетворение – как у нас тут всё хорошо. Съездил на верблюде на арбузное поле. Арбузов было несметное число. Поле большое, аккуратное, арбузы созрели уже. Наелся и арбузов. Оглянулся на поле. Какая же у нас замечательная земля, какой простор, подумал я. И затянул песню, любимую. Мы её любили петь вечерами.

Immer heller wird der Himmel
Und das Tages licht bricht an
Man seht kaum die Fische wümmeln
Und die Fischer kommen an.

Es blüet der Flieder
Die Jugend singt Lieder.
Am besten singt Olga
Und Friz an der Wolga.
Меня никто не слышал. Нет, слышало небо, слышало поле, слышала Волга. А я попращавшись с Кульстаном, с полями, обнял верблюда и заплакал, как маленький ребёнок. Я не плакал, я рыдал. Так мне было горько, так обидно. А мне ещё не было и шестнадцати. Теперь мне 90 лет. Но я помню каждое мгновенье того 41-го. Я чувствую запах той земли, родной земли. Я чувствую и ощущаю вкус того последнего куска арбуза на родной земле».

А я читаю сейчас эти строчки воспоминаний на листе в клеточку, сделанные Генрихом Ивановичем, и тоже плачу. Плачу и благодарю его за эту память.
Интересуют:
- Schmidt aus Susannental, Basel
- Oppermann(Obermann), Knippel aus Brockhausen, Sichelberg
- Sinner aus Schilling,Basel
- Ludwig aus Boregard
- Weinberg aus Bettinger
- Schadt aus Schilling
- Krümmel aus Kano,Basel,Zürich
- Hahn aus Glarus
Ответить

Вернуться в «Книги & Массмедиа»